она видела таким ничтожным и трусливым, добавилась ещё и ненависть. Их жизнь на годы превратилась в ад.
Однажды Фирдевс Ханым вернулась из Стамбула, поднялась в свою комнату и сразу застыла, увидев странное зрелище: ящики комода были сломаны и выдвинуты, тут и там были разбросаны нижнее бельё, ленточки, носовые платки. Среди этих вещей она вдруг увидела скомканные, разорванные, разбросанные клочки бумаги и всё поняла.
Спустя годы, её муж, наконец, внезапно почувствовал, что у него в крови взыграли права мужа, пришёл сюда и сломал шкатулку тайн личной жизни этой женщины.
Не теряя ни минуты, с гневным негодованием она выскочила из комнаты; перед ней предстала Пейкер (старшая дочь, которой тогда было всего восемь лет):
– Мама! – сказала дочь. – Отец упал в обморок, лежит больной.
Она оттолкнула ребёнка и побежала в комнату мужа. Ей хотелось всё сломать, порвать с этим мужчиной, обрушить ему на голову все секреты своей жизни. Однако, войдя в комнату, она застыла рядом с лежавшим на диване телом, повернувшимся от этого удара молнии. Он посмотрел на жену взглядом, полным упрёка за запятнанную жизнь… Она впервые не ответила мужу. Она стояла растерянная, не в силах отвести взгляд, её губы дрожали; она увидела в глазах мужа две беззвучно скатившиеся слезы.
Через неделю она стала вдовой. После этого она вдруг почувствовала по отношению к мужу жалость и даже любовь. Она считала себя отчасти виновной в его смерти. Однако это не удержало её от того, чтобы месяц спустя появиться на променадах. На этот раз в её глазах, полных мечтаний, снова ожила и засияла цель, к которой она стремилась десять лет назад: найти кошелёк, но такой, из которого можно было бы черпать горстями без счёта.
Годы проходят с беспощадной скоростью и перед полными мечтаний глазами Фирдевс Ханым сияние сверкающего в золотых лучах кошелька всегда гасло в безмолвной руке судьбы.
Её огорчила фраза Пейкер об Аднан Бее: «Да, он не сводит глаз с Бихтер». Значит, Бихтер лишит её и этого?
Бихтер вслед за Пейкер… Эти две девушки были в её глазах соперницами, врагами, которые лишат её надежды и убьют.
Замужество Пейкер стало для неё ужасным ударом. Как только возник этот вопрос, она воспротивилась идее брака и особенно непростительной виной считала брак по любви, как того хотела Пейкер. Она потратила какое-то время, пытаясь не одобрить этот брак, потом согласилась отступить из последних сил перед угрозой побега Пейкер. Увидев дома зятя, который официально обращался к ней «уважаемая матушка», ей стало больно от того, что она стареет. Постепенно время покрыло эту боль тонким слоем пепла. Однако теперь опасность стать бабушкой развеяла этот пепел.
Бихтер быстро спрыгнула на пристань и протянула руку Пейкер. Беременная Пейкер получала удовольствие от такой, пусть небольшой, заботы о себе и, хотя беременность ещё не стала ощутимым бременем, считала украшением обессиленную позу, которая заставляла чувствовать необходимость
