Пенелопы захромала, и Лестер отправил Сидни ей на помощь. Девушка надеялась, что им удастся провести хотя бы полчаса наедине, однако к ним подослали Пег Кэри, вероятно, в качестве надсмотрщицы. Та не смогла скрыть неудовольствия, видя, как Пенелопа сидит в одном седле с Сидни, тесно прижавшись к нему.
– Не могу видеть, как гибнут бедные животные, – сказала Пенелопа.
– Ты слишком мягкосердечна, – фыркнула Пег. – Не так ли, Сидни?
– В Париже я стал свидетелем настоящей жестокости, – отозвался тот. – Людей убивали сотнями. Если бы вы видели задор в глазах убийц, вы бы тоже питали отвращение к насилию. – Сидни на краткий миг встретился с Пенелопой взглядом, и та почувствовала: он ее понимает.
– Варфоломеевская резня? – спросила она. Он кивнул. – У нас дома росла девушка из гугенотов. – Речь шла о Жанне. – В ту ночь она потеряла обоих родителей, своими глазами видела бойню, и теперь бледнеет как полотно от вида крови – даже сейчас, спустя столько времени. Она рассказывала…
– О тех событиях ходит много рассказов, – мрачно произнес Сидни, словно пережитый опыт оставил на нем несмываемое клеймо.
– Но животные – совсем другое дело. Мы убиваем их ради еды, это дар Господа, – возразила Пег. – Ты ведь любишь оленину, Пенелопа?
– Может, и так, однако мне все равно жаль, когда они умирают.
– Мягкосердечная, я же говорила.
– Когда я подстрелила своего первого оленя, то плакала от горя, увидев в его глазах отчаяние.
– Вот глупости – горевать по мертвому зверю.
– Нет ничего дурного в том, чтобы проявлять сострадание к бессловесным тварям. Разве они не испытывают страх и боль? – Пенелопа чувствовала, что Сидни защищает ее не просто из вежливости: дело в духовном родстве. – Знаете, как развлекается французский король? – спросил он, глядя Пег прямо в глаза. – Ему нравится наблюдать, как кошек зашивают в мешок и подвешивают над огнем. Маленьких пушистых котят – я видел, вы играли с такими в королевских покоях. Он наслаждается их ужасом, с нетерпением ожидая момента, когда пламя коснется мешка и они начнут кричать, сгорая заживо.
– Разве можно описывать подобные сцены? – вскричала Пег. – Это отвратительно!
– Да, отвратительно, – подтвердил Сидни. – Мерзко, жестоко и бесчеловечно. Так же как получать удовольствие от охоты. И, если вы этого не видите, тогда вы…
– Тогда я что? – возмущенно спросила Пег.
– Тогда ты бессердечная, – ответила Пенелопа. Сидни тайком пожал ей руку.
– Дам пенни, чтобы узнать твои мысли, – сказала Жанна, не вынимая изо рта булавки.
– Я страшусь свадьбы, – призналась Пенелопа.
– Почему ты не откажешься? – Доротея поправила ожерелье на шее сестры и отошла, чтобы оглядеть свою работу.
– Ты же знаешь, я не могу.
– А мама… разве она не… – Доротея не договорила, вероятно, вспомнив, что
