притих настолько, что она даже озябла, вдруг осознав, что на землю опустились сентябрьские сумерки и воздух совсем не теплый. И это еще до того, как она увидела двери – точнее, то, что здесь ими служило. Там, где во всех нормальных домах можно было бы ожидать ворота, в этом сумасшедшем строении низвергался в зеленую воду рва водопад. И при одном виде его становилось ясно как день: любого, кто дерзнет подойти к нему по ажурному, но очень уж узкому и лишенному перил мосту, полускрытому дымкой брызг, он попросту смоет.
Еще одно испытание?
– Прелесть какая, – проговорил рядом негромкий голос.
Исабель покосилась: это была та самая белобрысая.
– Ничего себе, – едва не в унисон ей отозвалась давешняя вилланка Леонор Как-то Там, в который раз нервно погладив свою пентаграмму. – У вас тут что, на каждом шагу пытаются людей убить?
– Но мы же туда не пойдем, правда? – озабоченно спросила беспокойная авзонийка, подергав за рукав Джандоменико Фальера, изучавшего замок все с тем же своим прищуром, будто он обдумывал штурм.
– Не в лесу же спать, – резонно возразил он, стряхивая ее руку. – Что скажете, парни?
Парни всех мастей и национальностей на этот призыв только переглянулись – главным образом, как показалось Исабель, чтобы удостовериться в своем единодушии. Единодушие было полное, никому явно не хотелось идти первым, но и выглядеть трусом не согласился бы никто. Немного покидав друг другу эти взгляды, вызывающие и испытующие, они почти незаметно сбились каждый в свою кучку, убедившись не без удовольствия, что быть героем и первопроходцем не жаждал ни один.
Исабель почувствовала легчайшее прикосновение юбки к юбке и бросила взгляд через плечо: к ней поближе придвинулась Алехандра, вопросительно и искательно заглянув ей в лицо. Двое юных кабальеро, закончив свой безмолвный петушиный бой с со своими новоявленными однокурсниками, тоже оказались рядом, с гордым видом готовые защищать прекрасных дам от всего и вся. И даже вилланка Леонор, несмотря на показную независимость, подобралась к их маленькой группе; впрочем, Исабель заподозрила, что, вполне возможно, она попросту не знала иного языка, кроме иберийского. Кто ж их знает, вилланов?
Ксандера рядом не оказалось. Он стоял почти у самого обрыва, вполголоса что-то говоря (по характерному хриплому «г» Исабель поняла, что по-фламандски) и глядя на замок как зачарованный. Рядом с ним была алехандрова Катлина, с ней и говорил, и ее очаровывал вовсе не замок.
– Надо идти, сеньоры, – объявил Мигель Геваро-Торрес с той важностью, с какой все мальчишки на памяти Исабель копировали манеру мужчин. – Разделимся, я так думаю. Кто-то останется с дамами, – он чуть поклонился в сторону Исабель и Алехандры, – а я пойду первым. Кто со мной?
Алехандра, похоже, была вполне готова остаться на берегу и восхищенно рукоплескать отважным героям, но Исабель это не устраивало. Она и так еле удержалась от того, чтобы не закатить глаза.
– Ничего
