конечностях у собак и кошек и о том, как это могло бы помочь моему дяде Полу, вынужденному терпеть боль и страдания от примитивного деревянного протеза. Эта история и привела к созданию телевизионного шоу «Супервет». Программа стала выходить в 2014 году на четвертом канале и навсегда изменила мою жизнь. Мы сняли более 110 эпизодов.
В заключение я говорил о том, как в первом в истории анатомическом театре в Италии в 1637 году параллельно изучали людей и животных, но потом человеческая медицина и ветеринария пошли разными путями, так никогда и не соединившись вновь. Я говорил об успехах и неудачах в хирургии животных и людей, о том, что создание Единой медицины пойдет на пользу всем пациентам. Я говорил, что такой подход станет прогрессом планеты, ведь сейчас мы продолжаем эксплуатировать животных, не предлагаем им ничего взамен и ставим некоторые виды на грань исчезновения. Я говорил о своей вере в мир, основанный на сочувствии и уважении, о своем вкладе по приближению этого будущего. Я хотел, чтобы все слушатели унесли с собой частицу звездной пыли любви Ветмена, ощутили ее силу и поверили, что она поможет им воплотить свои мечты в жизнь.
В конце выступления на сцену вышла Кира и, как всегда, украла мой успех: она была настоящей звездой и, в очередной раз, удостоилась настоящей овации. От имени Киры я поклонился под рефрен песни One More Light группы Linkin Park. Песня была написана в честь памяти Честера Беннингтона, певца группы, который покончил с собой из-за болезненной зависимости, депрессии и безнадежности.
За свою жизнь я усвоил все виды боли. О некоторых я рассказал, другие остались погребенными в глубинах времени.
Многие из нас притворяются, что нам все по плечу, мы живем и сохраняем некое подобие здравомыслия, чтобы никто не догадывался о наших травмах.
Но в душах большинства из нас продолжают жить демоны. У некоторых эти демоны настолько приближаются к поверхности, что даже самая невинная мелочь вызывает раздражение – так лошадь, которую когда-то напугал человек в длинном пальто, будет вечно шарахаться от мужчин в такой одежде. Кто-то пытается подавить шрамы травм детства, похоронив их в глубинах души. Нам кажется, что другого способа справиться с ними не существует.
Когда в нашей жизни происходят катаклизмы, старые раны обнажаются, и мы переживаем эмоциональную боль и ее тяжелейшие последствия. В таких ситуациях у нас есть выбор. Мы можем впустить свет и искать помощи, а можем бежать сломя голову, разбрасывая грязь, как коты, закапывающие собственный туалет. Мы не возвращаемся, потому что там воняет. По своему опыту могу сказать, что первый выбор самый трудный, ведь свет высвечивает наш тайный ужас.
Глубоко усвоенные детские травмы и самые глубокие шрамы начинают кровоточить, когда их вскрывает какой-то удар или жизненные обстоятельства. Я не сомневаюсь, что мои родители были супергероями, в жизни которых не было места лжи. В сельской католической ирландской глубинке
