я, ничтожный, живущий заслугами своих предков, смогу отблагодарить вас за честь, которую вы оказали мне своим присутствием на похоронах жены моего недостойного щенка?! – воскликнул Цзя Чжэнь.
– Мы ведь с вами старые друзья, – сказал ему Бэйцзинский ван, – к чему такие слова?
Затем он повернул голову и приказал одному из своих старших чиновников заняться совершением жертвоприношений. Цзя Шэ и все остальные снова принялись благодарить его.
Между тем Бэйцзинский ван учтиво обратился к Цзя Чжэну и спросил его:
– Кто это у вас родился с яшмой во рту? Я давно хотел его видеть, и если он сейчас здесь, почему бы не привести его ко мне?
Цзя Чжэн торопливо отошел в сторону, приказал Бао-юю переодеться, затем привел его поклониться Бэйцзинскому вану.
Бао-юй уже слышал о мудрости и добродетелях Бэйцзинского вана, о его совершенных талантах и необыкновенной красоте, о том, что он со всеми держится непринужденно, не стесняя себя чиновничьими обычаями и государственными церемониями, и давно мечтал с ним познакомиться. Только строгость отца мешала ему осуществить свое желание. Теперь же, когда Бэйцзинский ван сам позвал его, Бао-юй обрадовался и поспешил к нему, на ходу обдумывая, как вести себя при встрече.
О том, как держал себя Бао-юй в присутствии Бэйцзинского вана, вы можете узнать из следующей главы.
Глава пятнадцатая, повествующая о том, как Ван Си-фын в «кумирне Железного порога» показала свою власть и как Цинь Чжун наслаждался в монастыре Пампушек
Еще издали Бао-юй окинул взглядом Бэйцзинского вана Шуй Жуна и увидел, что тот одет в шелковый халат с узором из пятипалых драконов, плотно облегающий стан, подпоясан красным кожаным поясом с кистями, украшенными лазоревой яшмой, а на голове у него шапочка с серебряными крылышками – обычный головной убор вана. Лицо его цветом напоминало лучшую яшму, а глаза сияли, как звезды. Поистине, это был красавец.
Представ перед ним, Бао-юй низко поклонился. Вечнопроцветающий, не выходя из паланкина, положил руку на плечо юноше. Бао-юй был одет в белый с узорами из драконов халат с узкими рукавами, подпоясан серебряным поясом с украшениями из жемчужин, на голове его красовалась шитая серебром шапочка, а на лбу повязка с изображением двух драконов, выходящих из моря; лицо походило на цветок, распустившийся весной, а глаза сверкали, точно капельки застывшего черного лака.
– Недаром о нем идет молва! – с улыбкой сказал Бэйцзинский ван. – Он и в самом деле похож на драгоценность и подобен яшме! А где же то сокровище, которое было у него во рту при рождении?
Бао-юй вынул из-под одежды свою яшму и протянул вану. Бэйцзинский ван Шуй Жун внимательно осмотрел ее, прочитал написанные на ней иероглифы, а затем спросил:
– Эта яшма в самом деле чудотворная?
– По крайней мере, так говорят, – ответил Цзя Чжэн. – Но сам я пока от нее никаких чудес не видел.
Выражая вслух свое
