справиться с бушующими эмоциями. Тогда она окончательно уверилась в правильности решения призвать его. С какой радостью она гладила большую морду, рога, шею, и постепенно справлялась с навалившейся бедой. Сейчас же, словно на место встал последний кусочек мозаики, и тяжкий груз упал с плеч.
– Вы правы, Степан Игнатьевич, произошло недоразумение, – Хромова обратилась к навью по известному ей имени. – Недоразумение в том, что вы, судя по вашим словам, пребываете в заблуждение касательно моего и своего статусов в Навьей Академии. – Селиванов нахмурился и попытался ее перебить, однако она не позволила, взмахнув рукой: – Согласно трудовому договору, подписанному мной, я являюсь действительным и полноправным ректором Навьей Академии. Согласно Устава Навьей Академии, – Марина краем глаза бросила взгляд на громадный том, который ей презентовал Топтыжка некоторое время назад вместе с креслом, и благодаря которому она кое-что интересное успела узнать, – решения ректора окончательны и однозначны в данном учебном заведении. Ректор Навьей Академии – закон и порядок, решения которого не оспариваются, не меняются и не контролируются никем. Ни Попечительский Совет, ни Наблюдательный Совет не имеют никакой власти в стенах Академии. Поэтому настоятельно рекомендую вам, Степан Игнатьевич, не бросаться высказанными ранее словами и следить, чтобы в будущем подобных недоразумений не происходило, если и в дальнейшем желаете работать в этих стенах.
Хромова понимала, что в эти мгновения обзаводится первым в Нави врагом, хотя Селиванов изначально не являлся ее другом. Но сейчас, глядя на то, как заледенел взгляд последнего, а цвет начал становиться неестественно алым, она не сомневалась, что он не забудет и не простит.
– Марина Даниловна, хочу напомнить вам, что ваше благополучие зависит исключительно от решения Наблюдательного Совета. Заменить вас не составит трудности – лицензия, как вы успели узнать, насчитывает более сотни подходящих кандидатов на необходимую нам роль. Вы меня понимаете?
Девушка побледнела, но отступать не собиралась. Да, она всего лишь пушечное мясо. Да, ее легко заменить, устроив несчастный случай. Да, даже если выживет, она все равно через полгода покинет это место. Вот только сейчас это не имело никакого значения, потому что она была в своем праве.
Собиралась отстаивать его.
Но не успела.
До этого Кайдэс и Найтмер хоть и находились в кабинете, но держались нейтрально. Даже Фианах, которого, вроде бы, привели сюда специально для поддержки директору и чертообразному юристу, не вмешивался в диалог. Поэтому, когда Найтмер решил вмешаться, для большинства (разве только Кайдэс остался равнодушен) стало неожиданностью. Особенно для Селиванова.
– Мэрлон, не стоит продолжать дальше.
Марина моргнула, не веря собственному слуху и зрению, разглядывая чеканный профиль Найтмера. Но… с каким же пренебрежением в голосе он это сказал, и не потрудился обратиться по титулу к аристократу… В ее мире к титулованным особам обращение было невероятно
