и за всю ночь так и не раскрыл маршрутов и численности других дозорных отрядов в окрестностях.
Орки знали, что дозоры Лаэльдрина должны сообщаться с исналорскими на смежной границе. Командиры всегда обменивались ключевыми наблюдениями, согласовывали дальнейшие передвижения. Знали орки и порядок эльфов – рядовых воинов во все детали не посвящают. Тайна тем надежнее, чем меньше могут поведать о ней, а эльфы таким образом пытались сократить жертвы пыток среди своих. Бесполезно пытать того, кто все равно ничего не знает. Что ж, в крайнем случае орки могут положиться на сокрушительную силу троллей. Судя по итогу нелегких переговоров, те будут прибывать на пути в Лаэльдрин. Тролли тоже желали разорить эльфийские земли, помня, как потеснили их с извечных владений хрупкие светловолосые существа с невыносимо обжигающими ножами и ручными зубастыми ящерами.
К рассвету уже знакомый Лаэллету надсмотрщик предложил потолковать с помощником стойкого командира. А тот пусть посмотрит.
– Он ничего вам не скажет, – безучастно проговорил Лаэллет. – Вы пронзили его насквозь.
– А ну-ка подними голову, – прошипел, приближаясь вплотную, главарь. – Говорят, вы не можете врать. Он мертв? Остался на тропе с другими трупами? Поглядим, как ты блюдешь ваши законы чести. – Схватив эльфа за остриженные волосы, он запрокинул его голову, освещая бледное измученное лицо факелом. – Говори, тонкохруст.
– Остался там, где вы оставили его. Он убит.
Главарь придирчиво разглядывал Лаэллета, приближая пылающий факел к самому его лицу, но не смог узреть ничего подозрительного. Черты эльфа были спокойны, только тень между бровей свидетельствовала о сдерживаемой боли. Заглянув слишком глубоко в чистые, как горные озера, голубые глаза, Бурут ощутил неловкость, и поспешно оттолкнул пленного от себя. Разразился злой бранью, поводя плечами и подергивая ворот своей рубахи.
– Так пытать всех по очереди! Пусть сами поглядят в глаза своему главарю!
Приказ этот преследовал единственную цель – если помощник командира и правда мертв, остается истязать остальных перед Лаэллетом, пока тот не сломается.
– С хромого и начнем, каг Бурут – хищно усмехнулся второй надсмотрщик, поблескивая глазами в свете факела.
Главарь хмурил кустистые брови, свирепо сопел, что-то прикидывая, ходил из стороны в сторону, косо поглядывая на ценного пленника. Осунувшийся, истерзанный, остриженный командир оставался красивым – красоты этой не могли лишить ни погасший свет в глазах, ни ссадины и разбитые губы, ни даже гримаса страданий. Обычно эльфов невозможно ни подкупить, ни запугать, ни силой склонить к предательству – только сломать бесповоротно. Орков завораживала и манила эта загадка и красота, иногда они завидовали ей, но она порождала неотступное желание владеть и подчинять.
При последних словах вновь поникшая голова Лаэллета вскинулась, вспыхнули на
