съежившегося соседа.
– Считаю, вялый он какой-то. Однозначно надо взбодрить!
– Взбодрим!
Баба Зина наклонила чайник и плеснула кипятка на живот соседу, пытающемся непослушными пальцами выдернуть тяпку изо рта. Сосед завыл, засучил ногами и баба Зина плеснула еще, побольше – в пах.
– Кто сказал, что вареные яйца полезны для здоровья? – назидательно изрек Жириновский. – Я сказал!
Глаза соседа вылезли из орбит так, что казалось, еще чуть-чуть – и они выскочат на пол. Жириновский восхищенно зааплодировал. Баба Зина засмеялась, наклонила чайник и щедро обдала кипятком лицо соседа, стараясь попасть в рот.
Сосед коротко булькнул горлом и потерял сознание.
«Какой нежный сорняк… – разочаровалась баба Зина. – Полить нельзя – сразу завял».
Жириновский задумчиво потер подбородок.
– Однозначно не хватает заключительного штриха!
Он протянул бабе Зине садовые ножницы, кивнул на член соседа.
– Полагаю, можно сразу под корень! С таким пипентием век коротать – только позориться!
Баба Зина взяла ножницы, пошире растолкала соседу ноги. Приставила ножницы к паху, с силой надавила вниз – чтобы захватить и откромсать побольше, а если получится – то все сразу. Из рассеченной кожи выступила кровь. Баба Зина вспомнила «Мерседес» возле подъезда, задорно улыбнулась.
«Любишь проход загораживать, полюби и без мудей хаживать!»
И решительно свела ручки ножниц.
***
– Дяденька, помогите пожалуйста!
Расслабленно идущий домой с халтуры Лихов обернулся. Сознание на миг будто бы раздвоилось: сначала он увидел высокого худощавого мужчину с жестким надменным лицом, поймал пронзительный, властный взгляд глубоко посаженных глаз. А потом на месте незнакомца очутилась девочка лет семи-восьми – худенькая и светловолосая, до одури похожая на его дочку – веснушчатую бойкую Дашку-кудряшку: и очень, очень испуганная.
Дашка была счастьем и путеводной звездой Лихова, особенно после того, как в прошлом году его бросила жена. С простым сантехником хрупкая душевная организация гениальной, пусть и непризнанной поэтессы не уживается, видите ли. И ребенок внимания требует, а временами еще и есть просит.
Лихов наклонился к девочке.
– Что случилось?
– Меня дяденьки пьяные трогали-и-и! – захныкала она. – За попу, а худой чуть трусики и платье не порвал! А толстый шею языком лизнул! Я еле убежала-а-а!
Перед глазами Лихова колыхнулся багровый туман. Воображение в темпе, детально и красочно изобразило паскудные рожи кучи ушлепков, с похотливым хихиканьем лапающих его Дашку.
– Где?!
– Та-а-ам…
Девочка ткнула пальчиком в сторону заброшенного двухэтажного профилактория – места сборища алкашей и прочих маргиналов, находившегося в паре
