из накрученной, накудрявленной бороды мелкие косточки и раскладывая букли по сторонам. Барышни-чертовки отняли по плошке мороженого у мелких и принялись поглощать его с опаскою, настороженно поглядывая на братцев и сестриц – не передохли ль те? Хозяин перемигнулся с соседом и кивнул в закут, где они и принялись наполнять стакан из утыренного со стола штофа.
– Ну, Антипа, здраве будем! – Сатанаил размашисто, навыворот, перекрестил спину и запустил пятак в стакан. – Теперь и ты испей сей влаги…
– Дык чо… С наступающим! – Хозяин указал перстом в потолок и залпом проглотил горилку. И только, было, собрался крякнуть и понюхать кончик хвоста, как почуял неладное: в хате звенела гробовая тишина…
И тут же ноздри его втянули запах палёного, а в зад, побитый кладбищенским сторожем из дробовика, словно бы кто гвоздь серебряный вколотил! Антипка заорал, крутнулся вокруг себя – у него за спиной стояла Хаврося и, ухмыляясь, сдувала с раскалённой докрасна кочерги сажу.
– А чтоб ты… Чтоб тя… – Чёрт глубоко вздохнул и заорал: – Да чтоб тебя архангел в рай уволок, зараза!!! Да будь ты трижды… Разлюбезна!
И начался пир! Гости и хозяева расселись за столом, наполнили и сдвинули чарки с горилкою, произнесли приличные в обществе речи, выпили, закусили. Завели сперва чинные беседы, после горячего снова выпили, заголосили песни… Юные чертовочки пустились в пляс; малые бесенята, украв отцову котомку, лопали горстями мороженое.
Вскоре и кум Смердыня подошёл и, кинув вилы в угол, присоединился к застолью. Ему налили штрафную, не велев закусывать – словом, всё шло своим порядком. За полчаса до наступления полуночи из-под хозяйской койки донёсся вой – то бесенята, упоровшиеся мороженым, блажили и катались по полу. Однако Свирипина проворно зачерпнула в топке горячих углей и ими накормила бедолажек, потом дала микстуры на скипидаре с серою и рассадила по горшкам – и всё наладилось.
И вот часы почали бить! Вся честна компания встала во фрунт, держа чарки в руках и принялась отбивать копытами в такт воплям часовой вороны. Кар! Бух! Кар! Бух! Кар! Бух!!! И, топнувши в двенадцатый раз, бесы со звоном сдвинули рюмки. Выпили залпом и грохнули посуду об пол…
Чуть не до свету гулеванила нечистая сила: сразу за полночь разложили по койкам мелюзгу; Мрыся с Брысею штрыбнули в мир – погулять с людской молодёжью, поссорить девушек, позадурять головы парубкам, да покататься с горки на берегу реки, хвосты хороня под долгими, в пол, тулупами. Ухлопотавшийся Антипка прикорнул на сундуке, Хаврося в переднике и с бантом червонным на хвосту, проводив дорогих гостей, кулём рухнула на супружеское ложе поперёк и мощным храпом загасила половину свечей. Хромой кум Смердыня слил остатки горилки в четверть, взял свои вилы и нетвёрдою походкою направился в чистилище – дружба дружбою, а служба – службою.
А в миру уж и третьи
