заурчало, давно он не кушал яблок, груш, а тем более сочных персиков. Красавица с голубыми глазами и вздёрнутым носиком вдруг спросила его, не волшебник ли он. И трубочист ответил, снова кланяясь, конечно.
На улице между домами никого, лишь снег и тихий ветерок, свидетели разговора. Утомлённая полётом и холодной погодой ворона нахохлилась и внимательно слушала диалог незнакомцев, и даже спрыгнув с фонарного столба, опустилась ниже, на спинку скамейки, усыпанную снегом.
– Позвольте проводить вас до дома, – тихо проговорил трубочист. – Место безлюдное и что такая юная особа делает одна в поздний час на улице?
– А как вас зовут? – спросила она. – Или у волшебников имя, покрыто тайной?
– Похоже, вы не верите, что я волшебник? – сузив глаза, спросил трубочист, назвавшись первым попавшимся на ум именем. Сложил руки лодочкой, взмахнул, и незнакомка ахнула, видя, как из его ладоней вылетел голубь. Правда, перепачканный сажей, но ночью все птицы серы. Ворона насмешливо каркнула. Голубь всё это время сидел за пазухой трубочиста и теперь с радостью полетел в тёплое гнёздышко на заброшенный чердак соседнего дома.
– Сегодня так холодно, Вертер, – проговорила она. – Меня зовут Лиза.
– Красивое имя у вас, – он двинулся вперёд, оставляя на чистом покрывале снега следы. Сунул замёрзшие руки в карманы, а девушка шла за ним, ощущая, что этому человеку можно доверять. Не потому, что он волшебник, а, вероятно, просто фокусник, решила она. Рассмеялась про себя, зная, что он не заметил её улыбку.
Юноша остановился, развернулся на каблуках и протянул ей руку, говоря, что у него тёплые ладони, а вы наверняка замёрзли. Она кивнула и сжала его тёплые пальцы.
– Вы знаете, Вертер, что на Рождество все желания, загаданные от всего сердца, сбываются? – вдруг спросила Лиза.
Трубочист пожал плечами, понимая, что загадывать желания позволить себе может далеко не каждый бедняк. На короткие полчаса он и она станут равными, потому что им одиноко на пустынной улице и холодно. Руки его тёплые, пальцы её согрелись, но она не спешила высвободить руку из его ладони.
Они шли вместе по тротуару, а серая ворона, наблюдая, за ними, перелетела на другой фонарь. Ей стало любопытно, чем, в самом деле, закончится это странное знакомство дочери бургомистра и простого трубочиста.
Ничем хорошим, хрипло рассмеялся внутренний голосок в вороньей голове. Другой пропел, что нельзя быть настолько циничной и надо верить в лучшее. «Конечно, в лучшее, вчера также молодой морячок объяснялся в любви графине и получил пулю в сердце, перед тем как подняться на трап корабля. Брат графини узнал кое-что…» Однако это другая история, перебил второй голос первый, и не «каркай», старая. Ворона кивнула и перелетела на следующий фонарь. Огонь погас в нём и, сидя на кованой подставке, птица сливалась с темнотой.
– Мы почти уже пришли. – Лиза остановилась, в голосе её скользнули сожаление и тревога.
