разожмёт. Ещё как разожмёт! Боюсь только, «покуда травка подрастёт, лошадка с голоду помрёт».
– Как хорошо, что всё уже было сказано до нас, можно говорить одними цитатами.
– Да вы, похоже, книгочей?
– Так, с краешку. Самую малость.
– А я вот – не с краешку. Сколько себя помню, всё витала в облаках под впечатлением от последней книжки. Идиотка! Бюст, талия бёдра, – вот на чём всё держится. Ничего, если я ещё немножко себе налью?
– Смотрите, как бы не стало чересчур хорошо.
– Не станет, у меня кой-какой опыт. (Повторяет процедуру со спиртом.) Ну вот, теперь в самый раз. Какое волшебное чувство! Армия-освободительница вошла в город. Ликующий народ высыпал на улицы. Воздушные поцелуи, чепчики, фанфары. Благодарю вас, вы поступили благородно. Я, наверное, оторвала вас от важных дел? У вас внешность положительного и занятого человека. Вы не злитесь на меня?
– Ни капли, я прогуливался без всякой цели. Не знал, как убить время.
– Скажу честно, ваше присутствие меня поддерживает. Побудьте ещё не в службу, а в дружбу. Мне лучше оттого, что вы тут дышите рядом. Продолжайте дышать, если не трудно.
– Спасибо, я подышу, раз вы просите.
– Только не презирайте меня, ради бога. У меня нет ни кошки, ни собаки. Ни канарейки. Ну, разве что парочка мух. В общем, одна только я у себя и есть. Невелика радость. С утра до вечера всюду натыкаешься на себя и только на себя. Кому хочешь, надоест. А тут вы – чужое загадочное существо со своей персональной биографией. У вас ведь есть, наверное, биография?
– Да нет, что вы! Какая у меня биография? Так, ерунда какая-то! Биография – это у натур утончённых, возвышенных. А нам, простым людям, не до всяких там биографий.
– Уж и пошутить нельзя. А ведь вы, наверно, не простой человек, какой-нибудь, наверное, большой начальник?
– Ну, хорошо, хорошо, если вам так хочется, признаюсь, да, я большой начальник – Председатель земного шара.
– Уж не Хлебников ли Велимир?
– Хлебникова, как вы знаете, давно уже нет, вот я взял да и занял эту вакансию. Зовут меня немного по-другому.
– Я должна угадать?
– Меня зовут Всеволод Илларионович.
– А меня Ксения Юрьевна. Рада познакомиться. Можно, я попотчую вас чаем, Всеволод Илларионович?
– Отчего же нет, Ксения Юрьевна?
Чай оказался неплох и подан в красивых чашках.
– Всё же, простите меня, что такое у вас обрушилось?
– Боюсь рассказывать. Когда-то я вычитала у Гонкуров историю о старушке в дилижансе. Эта бедная старушка под дождичком вверху на империале всё перечисляла и перечисляла случайным спутникам свои несчастья. Сначала все вздыхали и сочувствовали, но когда 7-й или 8-й её сын то ли утонул, то ли свалился с крыши, никто уже не мог удержаться от хохота. Боюсь, если я сейчас примусь за свои злоключения, как бы и с вами не приключилось чего-нибудь, как с этими пассажирами.
– Обещаю, буду держаться изо всех сил.
