этих детей?
– Да. Знаю. Эльвира Сошникова, Надя Вострикова и Валера Вихорский.
– Двоих нет в живых, третья девочка пропала и до сих пор о ней ничего не известно. Что вы можете сказать по этому поводу?
Руслан повёл широкими плечами, глянул на следователя исподлобья.
– Ничего. Вернее… Мне очень жаль. Надя и Валера не являлись благополучными детьми, в семьях всё неоднозначно было, я пытался им помочь, но не удалось.
– И тогда? – следователь смотрел выжидающе, будто что-то определённое и очевидное услышать хотел. Ясно что, чистосердечное. Скинуть вину на первого попавшегося, и дело с концом, а тут такой вариант шикарный образовался! Школьный учитель, тренер, добрый сосед – чем не кандидат на роль маньяка?! Тем более, что всех троих детей знал.
– Что тогда? – изобразил непонимание Руслан.
– Ну как… Исправляться дети не хотели, ваши труды пропали всуе, и тогда вы решили избавиться от несговорчивых подростков, так? – говорил следователь вкрадчиво, ласково даже, но глаза оставались холодными и равнодушными.
– Не так. – Руслан до хруста сжал кулаки. – Не так! То, что я был знаком с убитыми детьми, никак не доказывает мою вину!
– У вас есть алиби?
– Да! Есть! Шестого мая сего года я уехал в деревню и пробыл там до девятого.
– А вот ваша соседка – Макеева Зоя Михайловна свидетельствует об обратном. Шестого вы были там, но потом уехали. Надежда Вострикова была убита седьмого вечером. Так кто может подтвердить ваше алиби?
– Но шестого… Шестого числа пропала Эля, и тут у меня точно алиби имеется.
– Где же? Эльвиру Сошникову до сих пор не нашли. Ни живой, ни мёртвой, а это значит, что вы вполне могли похитить её, спрятать где-нибудь и спокойно укатить в свою деревню.
– Бред!
– Отнюдь. Сразу вопрос. А вчера где вы были?
– На рыбалке. В пятницу с вечера уехал, в субботу днём вернулся.
– То днём, а вечером? Ночью?
– С семьёй я был! Дома! Вечером все вместе в парк ходили, на аттракционах катались, потом в пиццерии сидели, потом домой пошли.
– Складно как получается. А кроме семьи кто-нибудь может подтвердить ваше алиби?
– Может, наверное. В пиццерии нас, скорее всего, запомнили, семья-то большая, шумная…
– Во сколько вы вернулись домой?
– Часов в восемь вечера, может чуть позже, я не смотрел на часы.
– А смерть Валеры наступила где-то в районе одиннадцати. Что ж… рассказать, как всё было?
– Попытайтесь. – Руслан мрачно смотрел на стиснутые кулаки и не мог поверить, что всё это происходит на самом деле. Его топят. Очевидно, как божий день, его попросту подводят под статью. Да под какую! Серийные убийства – это не кража леденцов в супермаркете, тут такой срок на горизонте маячит, что даже представить страшно. И адвокаты не помогут, бесплатные, как водится, на стороне следствия,
