полез?»
В голове роились больные мысли самобичевания. Боль утраты вновь ударила по окаменелому сердцу Егеря. Столько загубленных жизней нависли тяжелым грузом над его плечами.
– Как я все это ненавижу… – кавказец заговорил вслух. – Как же я себя ненавижу. Столько народу убил. Столько крови на мне…
Он медленно шаркал по земле, почти не смотря вперед.
Как тут не закурить? В такие тяжелые моменты, перевозчик вспоминал о родном доме – месте, которое, наверно, больше никогда не увидит. Он шел почти шатаясь, со стороны могло показаться будто он вусмерть пьян – руки тряслись, а на лице проступил холодный пот, будто все это – очередной кошмар.
Эта мать потеряла своего, возможно, единственного сына. Своего родного сына. А что было у Егеря?
Вдруг кавказец обнаружил, что стоит за воротами КПП. Он посмотрел на густой и черный лес, за коим таилась деревня мертвецов. Теперь он уже вовсе не мог избавиться от навязчивых, проедающих подкорку мыслей. Ему на секунду показалось, что к затуманенным глазам подступят слезы, но кавказец давно разучился плакать: он чувствовал только выворачивающую до омерзения обиду и ненависть. Он и не заметил, как оказался на том же перепутье, куда совсем недавно подходила группа будущих «двухсотых».
Снова расслабляющим импульсом ударил никотин и на секунду разжал стальные оковы, что пытали сознание. Кавказец бросал взгляд то на чистое звёздное небо, то на чёрную чащу леса.
– Хватит на сегодня приключений, – Егерь выбросил дымящийся окурок.
Вдруг, посреди малеванной тьмы, он разглядел черный, сгорбленно крадущийся силуэт, который чем-то противно гремел.
– Эй, кто там? – перевозчик молниеносно поднял удачно прихваченный АКС74У, взяв тень противника на мушку.
В ответ – тишина. Незнакомец томно волочил свои скрюченные ноги по сухой земле, при этом что-то невнятно бормоча. Лицо до сих пор скрывала мгла.
– Кто такой? – уже значительно громче переспросил Егерь.
И снова – невнятное бормотание. А фигура только близилась.
– Бог с тобой, – буркнул перевозчик, прежде чем выстрелы, разрывающие могильную тишину леса пробили чужаку ноги, отчего тот, в нелепом танце завалился на спину.
– Кьахх… – незнакомец в конвульсиях пытался выползти из-под мглистого одеяла. – Ееге… Ба…
– Твою ж мать, что за срань? – кавказец не решался подойти ближе, всматриваясь в темноту. К счастью, порыв ветра колыхнул сухие ветки деревьев, вернув времени свой черед.
Незнакомец стал противно извиваться и издавать тошнотворные звуки. Через несколько секунд он вновь поднялся. Из-под пелены тьмы вынырнула отвратительная тварь, что раньше была человеком: Егеря удивил хмурый, знакомый взгляд… На месте, которое раньше называлось лицом, взбухли и лопнули несколько гнойников, вязкой жидкой расстекшиеся по отвартительно смердящему помоями лицу. Широкий нос словно разрубили пополам, а уродливые и острые зубы вскрыли
