с простого. Он лежит на просторной кровати, укрытый углом простыни. По левую сторону от него, поверх простыни, лежат две полностью обнажённые девушки. Обе крепко спят. Одна из них – Аластия. Имя второй Эррудуну вспомнить не удаётся, и он не уверен, что вообще его знает. Но точёная линия подбородка и острый нос наталкивают Эррудуна на мысль, что он видел её в покоях Сэльвуда, занятой привязанным к кровати юношей.
Эти примитивные мыслительные процессы отзываются сильной головной болью. Во рту язык, кажется, заменён на скомканную сухую тряпку. Доносящееся из раскрытого окна чириканье птиц сейчас сродни ударам молота по большому колоколу, к которому Эррудун слишком близко встал. Вдобавок ко всему, что-то на его спине неприятно саднит, особенно когда он пытается перевернуться, чтобы сесть. И это точно не шрамы, оставленные отцовской розгой в детстве.
Но он всё же садится на краю кровати. Ногами Эррудун задевает пустую бутылку, что стоит подле, и та падает, но не разбивается, а катится через полкомнаты по каменному полу, издавая самый громкий и мерзкий звук, который ему доводилось слышать за всю жизнь. Удивительно, как после этого не просыпаются девушки, но Аластия лишь грациозно потягивается, не открывая глаз.
Эррудун встаёт, и первые несколько мгновений мир вокруг него пляшет и кружится. Ему кажется, что сейчас он упадёт на пол и покатится вслед за бутылкой, но он всё же удерживает равновесие и вскоре привыкает к вертикальному положению. На столе стоит стеклянный кувшин, наполненный прозрачной жидкостью. Эррудун устремляется к нему, берёт слабыми руками, нюхает и остаётся довольным результатом этой бесхитростной проверки: алкоголя не чувствуется. Не удосуживаясь поисками бокала, Эррудун припадает губами к краю кувшина и пьёт. Долго. Жадно. Вода тонкими струйками стекает из уголков его рта к подбородку и, сливаясь в один поток, продолжает скользить по обнажённому телу вниз, повинуясь гравитации, встречая на пути лишь несколько островков сопротивления, покрытых нательной растительностью.
Следующий шаг. Эррудун находит умывальню в углу комнаты. Она наполнена водой. Несвежей и холодной, но последнему Эррудун только рад. Он набирает полные ладони воды и топит в них лицо. Повторяет процедуру несколько раз, чувствуя, что начинает обретать зачатки самого себя. Сочтя результат более-менее сносным, он возвращается к кровати, у изножья которой, разбросанная на полу, лежит его одежда. С гардеробом возится долго, чувствуя подступающую к горлу тошноту каждый раз, когда наклоняется за очередным предметом.
Наконец он бросает последний взгляд на Аластию с подругой. Силится вспомнить хоть что-то, но вместо воспоминаний находит в голове лишь неприятный гудёж. Он сдаётся и покидает покои. Теперь Эррудун в коридоре, и ему надо найти Сэльвуда. Ему важно знать, договорились ли они вчера о найме армии или сегодня предстоят новые испытания. Заглядывать в каждую комнату в поисках хозяина замка-особняка Эррудуну кажется плохим способом. Поэтому он решает обратиться к прислуге, которую обнаруживает за вытиранием пола.
– Простите, –
