мачтами касаясь волн,
И синие просторы казались монстром, на брюхе которого мое судно покоилось,
А белая пена – саблезубыми челюстями.
Под водой засветились миллионы приближавшихся огоньков,
Будто воронка, пытавшаяся поглотить мой корабль,
Заставила подняться к поверхности все упавшие с неба и угодившие в океан звезды.
Сначала я принял их за отражения упавших свечей,
Зачинавших пожар на палубе,
Но потом узрел, что это горящие прутья на головах глубоководных рыб.
Сирены с хвостами электрических угрей,
Флуоресцентными волосами, в которых пробегали искры и молнии,
И светящимися углублениями в телах
Поднимались к морской глади и раскрывали объятия смерти, тянули руки ко мне и моим гостям.
Столы, мачты, лестницы, мундиры, парики и платья горели!
Всех охватила безрассудная паника! Проваливавшаяся деревянная палуба стала эшафотом!
Тех, кто скатывался по коврам и настилам в воду,
Забирали водовороты
И жалили прозрачные голубые женщины со стрекательными нитями и щупальцами медуз.
Под их кожей видны были все будто из тончайшего стекла сделанные кости, органы и серебристые нервы,
Тонкие струны,
Что вели к невесомому расправленному водой мягкому скользкому парусу и щупальцам.
О, эти создания были невероятно красивы!
Медуз рождает полип,
Как цветок физалиса – дриад,
И эти аморфные создания мне всегда казались прекрасными нимфами,
Морскими феями.
Но прекрасные создания вдруг оказались такими смертоносными!
Сколько за чарующей оболочкой порой бурлящей ненависти, душераздирающих криков и яда!
Они волокли на концах своих щупалец смерть,
Они несли смерть!
Женщина с телом осьминога
Обвила руки моей невесты и потащила ее к воде.
Ланц дал мне свою саблю, и я рубил многочисленные щупальца девы-спрута,
Теряя рассудок от женских криков разной тональности.
Но потом сирены заголосили громче прежнего,
И из вызванной ими воронки показался гигантский кракен.
Задрожал океан под его могучим телом!
Клянусь, на другом краю земли в этот миг должно было случиться наводнение!
Ланц чертыхался так, что из его рта почти лилась на мои ковры черная желчь!
Он свистел, пытаясь остановить своего любимца,
Но глубоководный монстр слушал только его сестер.
Его щупальца проломили и доломали горящие деревянные останки, удерживавшие меня и немногих гостей на глади морской,
Его клюв жадно вцепился в нос корабля,
И нас
