style="font-size:15px;"> – Свят… – Яра так тепло протянула его имя, что охотник все понял. – Мы с детства вместе. Как можешь такое?..
– Прости. Никак. Дурень я, Ярка. Дурень!
И он звонко чмокнул ее в щеку, отчего та мгновенно покрылась румянцем. Поводья с силой натянулись, а животина продолжила путь.
Вскоре впереди показался Покошенный Трактир, и Свят остановил лошадь.
– Погоди, Ярка, я сейчас.
Он быстро спрыгнул с повозки и скрылся за массивной дубовой дверью. Яра поглядела кругом: никого. Слишком рано. Да и на небе едва поспели явиться вишневые ленты.
Девка хотела было спрыгнуть с повозки, чтоб немного размять ноги, но Свят опередил ее:
– На вот, – он протянул знахарке увесистый жбан, от которого поднимался уютный парок. – Зверобой, как ты любишь.
И, перевернув ладонь Яры, всыпал в нее сладкой смолы.
– В дорогу, – пояснил он, – пей, нам ехать еще.
Яра благодарно улыбнулась Святу и сделала маленький глоток. Чудесно! Она уже немного замерзла, и горячий напой вернул ей бодрость. Еще версты две – и выстава. А там можно приглядеть ткани и бус, если, конечно, останутся алтыны после воска.
Напой скоро закончился, и Свят вернул жбан хозяину трактира. Сладкий гостинец доедали стоя, и молодая знахарка щедро делилась им с другом. Улыбалась, потому как смола хорошею была, целебной. А впереди – целый день, и силы им понадобятся.
– Садись, – друг приподнял Яру за талию, задержав ладони всего на секунду. Но и этого хватило, чтобы лицо Ярославы снова покрылось румянцем. – Поедем.
Выставу было слышно за версту. А уж здесь, у ворот, гомон казался и вовсе невыносимым. Яра спрыгнула с повозки. Нужно торопиться! Свят глазами искал сторожа для животины, когда знахарка махнула ему:
– Ступай в лавку оружейника, а я загляну к Хвалимиру отдать снадобья да краску. Жди меня у ворот, как справишься.
Знахарка заспешила. Солнце уже стояло высоко в небе, а ей столько поспеть!
Выстава встретила Ярославу шумом перебивающих друг друга голосов и выкриками торговцев. В загонах блеяли овцы да визжали поросята, которых раз за разом отрывали от сородичей, вынося оценщику на лютый холод. То и дело мимо пробегал мужик, несущий в клети разъяренного петуха, а уж лошади…
Яра едва успела отпрыгнуть в сторону, как на нее налетели:
– Ишь, окаянная! Под ноги гляди!
Здоровый детина в одном кафтане торопился: мороз пощипывал его за голые руки и раскрасневшиеся щеки, а запах браги недвусмысленно говорил, откуда его вырвали на свет божий. Небось, к отхожему месту спешил… Знахарка пробормотала извинения, вжавшись в яркий лоток торгового ряда, но тут ее поджидала новая напасть. За рукава тулупа стали дергать со всех сторон, выкрикивая:
– Ткани! Чистый лен. Тонкий хлопок. Ситец!
– Лукошки! Корзины из бересты и луба!
– Сало! С майораном, тмином, кардамоном и чесноком, свежее…
Привычная
