себя: не хватало еще, чтобы колесо отвалилось.Перед Машей был восторг – великолепные дубовые двери довольно свежей реставрации, выполненные в стиле ампир. Замерев в восхищении, костюмер добрые пять минут разглядывала парадное – величественные линии, колонны по бокам и портик над дверью. И умели же делать!
На самом деле она давно мечтала пожить именно в старинном доме, но каково было удивление, когда Михаил, отдавая ей ключ, заверил, что это – самый, что ни на есть, старинный особняк самого начала XIX века. И принадлежал он какой-то то ли немецкой, то ли прусской фамилии, кому именно Мари не запомнила. Теперь в доме, а точнее во дворце была коммуналка, но разве это может помешать насладиться атмосферой старого Петербурга?
В парадном было темно и пахло специфически, как пахнет обычно в коммуналках и подъездах, но даже это не поубавило пыла восторженности Мари. Она не заметила ни затхлого запаха, ни обшарпанной обстановки. Она видела только великолепную лепнину под высоченными потолками и мраморные ступени на лестнице с коваными перилами.
На втором этаже особняка, по-видимому сто раз перестроенном, но до сих пор сохранившем высоченные потолки – то ли пять, то ли шесть метров, Мари отыскала нужную комнату. «И как еще не догадались надстраивать галереи», – подумала с грустью она, рассматривая старую дерматиновую дверь с латунной цифрой «7», прибитой на уровне глаз. Достала потертый ключ и, отворив двери, вошла в покои, в которых ей предстояло провести следующие две недели.
Квартира встретила ее тишиной и полумраком. Перед Мари был узкий и темноватый коридор, который убегал вглубь квартиры. Прямо перед ней был вход в комнату – в дверном проеме она успела увидеть два высоченный окна с видами на проезжую часть. Прелесть какая! Наспех разувшись девушка проскользнула в жилую часть и прильнула к окну. На улице кипела жизнь – ездили машины, люди спешили по своим делам, за крышами виднелись словно игрушечные, расписные купола «Спаса на Крови». Недалеко отсюда была квартира Пушкина и Михайловский замок, Летний сад. Просто чудо какое-то! Как же здорово, что она согласилась на предложение Павла Сергеевича. Пусть две недели только, но в каком месте!
Восторг, в какой уже раз за сегодняшний день, охватил ее. Что ж, надо сбегать в душ, а потом идти гулять и зайти, наконец, в кафе, чтобы поесть – с утра и маковой росинки во рту не было. Вспомнился Дмитрий Васильевич с предложением выпить кофе, но Мари усилием воли отмела от себя мысли о нем. Ясно же, что, если человек не взял номер телефона – все его слова – лишь для вежливости. Почему-то стало грустно.
Маша намерено бодро вернулась в прихожую за вещами. И только теперь заметила в ней великолепное зеркало в деревянной раме, которое занимало добрую часть коридора. Зеркало было причудливой формы, во весь рост и явно старинное или даже антикварное, потемневшее от времени, даже чуть мутноватое.
– Какая красота! – Маша нежно погладила драгоценную резную раму рукой и ощутила тепло.
Нет, она – определенно молодец, что приняла предложение Павла Сергеевича. О таком отпуске она и
