скромные наряды она старалась как-то украсить. И вот уже простой крой рубашки оживлялся будто старинной вышивкой, а на строгом платье появлялась интересная брошь. Вещи ультрамодные, трендовые она никогда не любила, а популярный уже пару сезонов оверсайз тем более презирала, искренне не понимая, как вещь с эффектом «с чужого плеча» может быть женственной и интересной. А может, это просто профдеформация?«Вот так в самый раз», подумала Мари, поправляя вышитый воротник блузы. Пусть не думает там себе, что она только и делала, что ждала с ним свидания, наряжаясь. Хотя именно этим она и занималась остаток дня, позабыв обо всем на свете. Нельзя сказать, что Мари без памяти влюбилась прямо с первого взгляда, но что-то необычное с ней определенно происходило. А она, ведь, уже успела позабыть, как это волнительно – собираться на встречу с мужчиной, пусть это всего лишь банальный кофе.
В 19.00 Дмитрий Васильевич стоял у парадной. Маша заметила его, украдкой выглянув в окно. Выждав положенные приличиям десять минут, она не спеша облачилась в пальто, мельком взглянула в старинное зеркало и, заправив непослушную прядь каштановых, чуть вьющихся волос за ухо, вышла из дома.
– Ну, здравствуйте, Мария Карловна! – Насмешливо поздоровался кавалер и поклонился учтиво.
– Добрый вечер! – Ответила девушка.
Он снова был в своём дорогущем пальто, на голове красовалось аккуратное кепи в стиле Шерлока Холмса, а в руках мужчина держал зонт-трость на случай дождя. Настоящий джентльмен, даже если и не из XIX столетия, подумала Мари, но порода в нём все равно определенно чувствовалась.
Маша почувствовала себя неловко и, хотя маменька неоднократно твердила о том, что они сами происходят из старинного немецкого рода, Маше в это верилось с трудом.
Да и знала она страшный секрет Юлианны Борисовны, который однажды так опрометчиво выболтала дальняя родственница – тетушка Клара. Мол, нагуляла Юлька дочку от заезжего командировочного, принесла в подоле. А откуда он был, из Ухты какой-нибудь или из Эрфурта, кто ж теперь разберет? Мать же твердила, что родственница попросту нагло врет, потому что завидует. На этом моменте Юлианна Борисовна замолкала и сурово поджимала губы. Чему можно было завидовать, также не пояснялось. Вскоре Маша и сама перестала приставать к матушке с расспросами. Все одно, толку ноль! Да и какая разница? В современном мире происхождение не играет ровным счетом никакой роли. Или все-таки порода чувствуется за версту? Из раздумий о бренности бытия Мари вырвал вопрос.
– Не легко ли вы одеты, дорогая Мари? – Заботливо спросил Дмитрий Васильевич, поцеловал ей ручку. – Нам предстоит длительная прогулка.
– Вы же пригласили меня на кофе, насколько я помню. – Усмехнулась Маша.
Она все еще чувствовала себя неловко. Это было так ново и необычно, видеть рядом с собой чужого, незнакомого мужчину. Пусть это – всего лишь безобидный кофе.
– Конечно! – Подмигнул
