был совсем не праздничный. При этом все вокруг ей в пример, конечно, приводили Нину, она и такая, и такая, в общем, однозначно, лучше всех, а уж Шуры-то точно.
Это не помешало Шуре завести в школе новых подружек, с которым она с удовольствием проводила много времени, без особого сожаления отрывая его большую часть, предназначенную для выполнения домашних заданий, в общем «хлесталась на улице», как говорила мать. Игра в городки, набор чурочек для которой Василий сделал по просьбе дочери, игра в классики перед домом в хорошую погоду – классики чертили прямо на земле палкой, игра в прятки занимали Шуру значительно больше, чем учёба. Но это совсем не мешало ей исправно переходить из класса в класс и мечтать об окончании школы.
Шура родилась осенью, поэтому в школу пошла почти в восемь лет, ей намеренно дали возможность ещё насладиться детством. Тем более росла она без родной матери, и её жалели.
Нина родилась весной, она отправилась за парту ровно в семь лет. Проучившись семь лет, она задумала уехать в другой город, в ста километрах от Каслей. Учеба в техникуме открывала возможность оказаться в настоящей жизни быстрее и попробовать самостоятельную жизнь раньше.
Шура отучилась в школе положенных девять лет и пошла работать на завод. Профессию она выбрала тогда очень модную – радиомонтажница.
Шура и Нина. Взрослая жизнь. 1940 г.
Все в юности мечтают о взрослой жизни, но особенно девчонки. При этом они занимаются не только строительством воздушных замков, но и предпринимают к этому конкретные шаги.
Учёба в техникуме по тем временам воспринималась как реальный трамплин куда-то вверх. Когда Нину отправили в другой город, то, конечно, волновались за её житье в общежитии. В пользу этого «наполеоновского» плана сыграл тот факт, что вместе с ней туда решила отправиться и её близкая родственница Люба, младшая дочка Пашеньки, родной любимой сестры Таисьи. Все родственники решили, что вдвоём девчонкам будет сподручнее на новом месте, да и родителям не так за них волнительно. Конечно, думали, что те будут приезжать домой, но не больно-то часто наездишься за сто километров.
Пока всё взвешивали, Таисья с Пашей частенько бегали друг к дружке, благо жили через улицу, одна на Кирова, другая – на Ворошилова. В тридцатые годы многим улицам давали имена героев революции.
– Пашенька, что же это такое наши девки удумали? – сетовала Таисья, расположившись на лавке рядом с печкой, которая делила одну большую избу на две части, праздничную и повседневную. Гостья осталась у входа, заявив о том, что забежала ненадолго.
– Моя тоже, как с ума сошла, одно твердит – поедет учиться в другой город, – соглашалась она. – Ведь они с детства вместе, не разлей вода, и в классе одном учатся.
– Мой Василий не встревает особо, помалкивает. А твой что говорит?
– Да и мой не сильно что толкует. А что ты хочешь? Ведь они оба не родные отцы, так выходит.
Каждый раз,
