Чтение для меня – великая роскошь, и всегда ею было. В итоге маме удавалось выдворить меня из дома, чему я всегда радовалась. Я весь день проводила на улице. Разбивала маленькие садики – миниатюрные сады из мха для лесных фей. Я не любила зубрить, зато обожала прыгать через веревочку. Это великолепное занятие. Особенно если прыгать через две веревки сразу. Лучше не придумаешь».
Брат Вивьен, Гордон, который младше ее на пять лет, соглашается: «Нам давали очень много свободы. Никто никогда не говорил нам, к которому часу мы должны быть дома. Мы сами возвращались домой, когда темнело, наигравшись в полях с друзьями. Мама считала так: нужно побольше свежего воздуха и фруктов и поменьше книг. Мама думала, что Вивьен слишком много читает и это плохо на ней сказывается. Так что, когда Вивьен было восемь или девять лет, она заставила ее выбросить все библиотечные карточки. Мама даже заплатила Вивьен за это: дала целых пять шиллингов, а это было ровно в пять раз больше, чем мы получали в неделю на карманные расходы. И вот какая у нас Вивьен: она взяла деньги – сумма была немаленькая! – и продолжила брать книги в библиотеке, одалживая карточки у друзей!»
Зря Дора так переживала. Вивьен с удовольствием проводила время в «своей стихии», зарывшись в книги – от Энид Блайтон до Диккенса и Вальтера Скотта, – но и к природе Дербишира относилась с любовью.
«Миллбрук-Коттеджес располагались у старого карьера. С раннего детства мама, подсадив меня, помогала перелезть через стенку позади дома, чтобы я могла поиграть в зеленой долине, где цвели голубые пролески. Я подросла, и меня стали отпускать гулять по окрестностям. Вокруг было очень красиво и уютно, пока ты не доходил до пустоши. Она была безлюдной и немного пугала. Правда, я отлично чувствовала себя без компании, и мне всегда нужно было место, чтобы побыть одной. Только когда я одна, я могу подумать. Я лазила по деревьям и прыгала через ручьи. Была сорвиголовой. Правда, когда моя подруга Норма Итчеллс спросила меня, хотела ли бы я быть мальчиком, я оторопела. Мне никогда и в голову не приходило, что может быть что-то лучше, нежели быть девочкой. Никогда не хотела ни быть мальчиком, ни чтобы мне разрешалось то, что можно им. Я родилась девочкой, и мне нравилось быть собой. Я хотела стать героем и не видела ни одной причины, почему героем не может быть девочка».
Дора и Гордон Суайр с Ольгой и Вивьен на руках. Сентябрь 1944
«Времена года, сменяясь, складывались в фоновую панораму моего мира, моих фантазий, дома, любимых людей и моего собственного «я». Одним утром в мае – это мой любимый месяц, может, как раз из-за этого воспоминания, – мамуля нарядила меня в клетчатое платьице и отправила на улицу со словами: «Подыши свежим воздухом!» Я читала на лугу под верхним карьером, земля там была мокрая от росы, скопившейся на высокой траве, в небе разносилось пение птиц, а в воздухе пахло цветущими деревьями и росой с боярышника, и тогда я сказала себе: «Я счастлива». Вот главные яркие моменты моего детства: мы с кузинами устраиваем
