криминальной среде Беларуси правом «казнить и миловать», не преминул им воспользоваться.
– Эх, Леха, Леха… Так и ссучиться недолго, – с отеческой укоризной попенял он Басмачу и, уже строже, прибавил: – На первый раз прощу, второго не будет. Давай колись. С кем толковал? О чем?
И, испытав немалое облегчение, Басмач поведал, что в первых числах января ездил в Гродно, встречаться с известным им обоим довольно темным парнем по имени Збышек. Тот свел его с неким паном Анджеем. Холеный такой дядька, возраста за полтинник. По-русски чешет свободно. Посидели в кабаке. Побазарили о том о сем. Пан Анджей про инвестиции что-то лопотал, но больше вопросы задавал: выпытывал, что да как? Басмач так понял, что поляк интересуется всем в Беларуси, на чем можно заработать, оружием в том числе. На прощание тот мутный Анджей вручил Лехе визитку.
Со Збышеком Кама пару раз пересекался. Не нравился ему этот поляк. По ухваткам – типичный уркаган: скользкий и уж больно крученый. Лет десять назад гонял ворованные тачки из Германии в Беларусь. Потом, бог знает, за что, сел на пару лет. Освободившись, переключился на живой товар – нелегально проституток на Запад переправлял. Лучше знающие его люди говорят, что он кидаловом грешит и запросто подставить может. Правда, это только слухи, но дыма без огня ведь не бывает.
– А ну-ка, покажи визитку этого пана! – потребовал Кама.
Леха, пошарив по карманам, отыскал и протянул ему карточку, на которой значилось: «Анджей Микша, финансовый консультант». – Я так понимаю, это пан Анджей тебе про иприт, эпителий и прочую мутотень наплел? – с ухмылкой поинтересовался Кама, вспомнив, как Леха сыпал недавно разными учеными словами.
– Ну да, – подтвердил Басмач. – На прошлой неделе я ему позвонил, ну, типа, с предложением, и фотку снаряда скинул.
– Что за фотка?
Басмач достал смартфон, пошарил и вывел изображение на экран. Кама посмотрел и, удовлетворенно кивнув, велел:
– Вернемся в город, распечатаешь для меня.
Гаджетам он не доверял, предпочитая им обычные снимки. Молодежь втихаря посмеивалась над его упорным нежеланием использовать возможности современной техники. Кама же твердо знал: передать какое-никакое свидетельство из рук в руки – куда надежнее. Кто поручится, что посланную картинку – а уж тем более такую, как в этот раз, – по пути не скопируют заинтересованные госструктуры. В том, что его телефон время от времени ставят на прослушку, и все звонки и сообщения отслеживаются, он не сомневался, так зачем давать лишний повод для подозрений?
– И что ответил на эту фотку пан Анджей? – возвращаясь к прерванному разговору, спросил Кама.
– Он сразу въехал, что к чему. Спросил, сколько штук? Сказал, что нужен образец вещества для анализа. Разжевал, что и как делать, чтоб раньше времени в ящик не сыграть: типа, противогаз, перчатки резиновые, жижи этой руками не касаться, аккуратно в склянку ложкой собрать, закупорить понадежней и через Збышека ему передать. Ну, я все и сделал, как он велел.
Вот
