у нас с тобой – хоть отбавляй. Откроешь? – протянула ему бутылку с вином. – Только я ведь не совсем обычная жена и тоже не из ленивых, – разлила содержимое в симпатичные керамические кружки и села справа от него. – И вообще, в контракте сказано, что я должна о тебе заботиться. Ты уж извини, но мой муж не будет жить в лачуге и платить за еду. Однако и бездельничать не дам. Помещению под нами нужен ремонт. Дел там непочатый край, на всех хватит. А вот кидаться к моим сапогам развязывать шнурки или спрашивать разрешения, чтобы поесть, не нужно. Мы же семья, а в семье все общее. Вопросы остались?
Помотал головой, правда, как-то неуверенно.
– Вот и славно. Вообще-то у нас сегодня свадьба, а это вроде как праздник. Так что поднимай бокал. Ну, с началом новой жизни нас! – я сделала "дзинь" и отпила немного.
Итан взглянул на меня и повторил, поморщился, странно посмотрел на содержимое.
– Не пил раньше вина? Тогда не усердствуй. Ощущения будут непривычными, но приятными. А теперь ешь.
– Кормить своего мужчину и готовить ему пищу там, где я родилась, считается прерогативой женщины, – объясняла, наполняя его тарелку, потому что сам он притронуться к еде первым не решился. – Говорят, так женщина передает ему частичку своей души и любовь, которые вкладывает при готовке. Заботиться о ком-то вообще приятное занятие, – хмыкнула, наполняя теперь и свою тарелку.
Выпитое подействовало. Я сидела, опершись подбородком о ладонь, и наслаждалась зрелищем: с самой первой встречи мне хотелось его накормить. Ел он не спеша, видимо, соблюдал приличия, хотя по эмоциям на его лице было видно, что голодный. Немного смущался под моим взглядом, а я периодически чего-то ему подкладывала.
– Спасибо, госпожа, я сыт, – отложил приборы, и я потянулась к тихо урчащему на догорающих брикетах каменному очагу за чайником. Протянула ему чашку и булочку с джемом.
– Называй меня просто – Янин. Думаю, самое время познакомиться, – я отхлебнула чай и коротко рассказала о себе. – Твоя очередь, – уставилась на мужчину, который уставился в чашку и молчал. – Неужели совсем вспомнить нечего? – с надеждой смотрела на него.
– Мои воспоминания не такие интересные, как ваши.
– Ну, может, из детства что-то осталось?
– Мать умерла, когда мне было двенадцать. Отца женили во второй раз на госпоже Сигурд. Через пять лет он заболел и тоже умер, – взгляд Итана потемнел. – Оставшиеся одиннадцать я прожил с неродными матерью, отчимом и сестрами, пока вы не взяли меня в мужья.
Да уж, счастливой истории не получилось, мне даже стало стыдно за то, с каким энтузиазмом я рассказывала свою.
– Жить с неродной матерью не сладко даже там, откуда я приехала. Как прошли эти одиннадцать лет?
Итан замолчал и опустил глаза, словно я затронула болезненную для него тему. И я спохватилась: "Ну, хороша. Чего мужику в душу лезть. Захочет – сам расскажет".
– У тебя красивые волосы, – решила резко сменить разговор. – И я
