на начальника, – организуйте нам большой конверт, чтоб листов двадцать влезло. Ну, и вы понимаете…
Он многозначительно постучал пальцем по карману с распиской. Начальник преданно закивал и выбежал из кабинета.
– Ты как здесь? – подал голос Егор, – Следил что ли…
– Больно надо… Соскучился.
– А говорил, что не будешь, – Егор улыбнулся. Он был рад ей. Или ему. Неважно. Одиночество ему не очень понравилось.
Она с улыбкой развела руками и вытащила папиросу из лежащей на столе пачки:
– Молодые девушки – особы ветреные. Как можно верить словам? Ты пиши. Че тянуть-то…
– А что писать то? Я как-то не думал…
– Не сомневался ни секунды. Вы че там, в своем СОБРе, писать не умеете?
– Вяжи уже. Правда, хватит. Или это манера такая?
– Пиши, как рапорт. Напирай на то, что гражданин СССР и т.д. и т.п. Ты какого года?
– 1999-го
– Хреново. Погоди, а как это ты старлея получил?
– Да у меня отец в министерстве не последний человек, – нехотя признался Егор, понимая, что это очередной повод для подначек. Врать и отговариваться почему-то не хотелось. – Мне и группу бы никто никогда не доверил.
– А че тогда СОБР? Мало ли хлебных мест?
Егор не успел ответить. Вошел начальник с несколькими конвертами разных размеров.
– Я сам так решил. И хлебных мест не искал. И отец здесь ни при чём. – никаких тайн тут не было, а Егор не хотел оставлять недосказанности.
– Конечно-конечно…. Я так и подумала. – Эта стерва подмигнула начальнику, скосив на него глазом и явно предлагая поржать вместе.
Начальник от услышанного и увиденного совсем приободрился. Он как-то разом приобщился к внутренним тайнам их, как он думал, группы и в какой-то мере стал своим. То, что на него не глянули холодно, когда вошел, и не оборвали разговор, было хорошим знаком.
– Товарищи, я там распорядился насчет чая и бутербродов. Так понимаю, работы много, – начальник был само дружелюбие.
– С удовольствием, товарищ Вишницкий. Спасибо. – опять лучезарная голливудская улыбка.
Начальник поплыл. Видно было сразу, что только страшная красная книжечка удерживала того от продолжения разговора.
Егор старательно скрипел карандашом и даже, когда принесли бутерброды, не стал прерываться. На него словно муза снизошла. Он не особо любил писать – всё больше на ноуте печатал, а тут как поперло. С бутерброда свалился крохотный кусок колбасы, и он смахнул его на пол, не прерываясь.
Девушка, до того вполголоса беседующая с начальником, вдруг подошла и, взяв лист бумаги, посмотрела его на свет. Светлая жирная полоска предательски перечеркнула треть листа.
– Младший лейтенант государственной безопасности, Вы с ума сошли? – такого официального тона он от неё ещё не слышал, – Этот документ, скорее всего, сам нарком или даже товарищ
