и кто-то ради этого готов ломать привычные законы и даже лишать других жизни.
– И мы для них злодеи, уводящие мир от истины?
– Возможно.
– Ты уже думаешь про «клубного убийцу»?
Варвара, сидевшая на пассажирском сиденье, повернулась к Тимофею и внимательно посмотрела на него. Ее взгляд был бездонным, как бездонной была она сама. Скорее всего, это одному ему кажется, что она особенная, потому что он к ней неравнодушен, а так, возможно, Варвара – самая обычная девушка. Для него же она – олицетворение главной в его жизни несправедливости: что он по-прежнему один, и она, видя это, ничего не может с этим поделать. Или не хочет.
Но они оба сознательные и, прежде всего, коллеги. Сближаться в таких условиях опасно. Вот они и продолжают день ото дня пить кофе на скамейке и как ни в чем не бывало разговаривать о текущих делах. Как, например, об этом: когда непонятно, кто убивает молодых девушек, которым еще жить и жить и у которых, возможно, все было впереди. И каждая, безусловно, была по-своему красива.
Квартира убитой. Тропарево, пара кварталов от метро «Юго-Западная». Череда панельных домов, наспех возведенных незадолго до распада Советского Союза. Безликие сооружения. Жалкие метры, которые каждая семья обустраивает по-своему. Чаще всего безвкусно, словно жильцы только и мечтают, чтобы этот дом стал их временным пристанищем.
Его, Тимофея, квартира – тоже небольшая, всего одна комната, но очень уютная. Одна из стен полностью заставлена книгами, которые он привык читать со школьных лет и с тех пор не может остановиться. Сотни книг. В юности это были романы современных на тот момент западных писателей, затем он начал интересоваться советскими авторами (чтобы понять, чем дышали его родители), а сейчас – любой текст, который помогает понять не столько привычки людей, сколько природу их поступков. Потому что (и в этом Тимофей был убежден) все свои силы люди берут не из мысли, а из того, что лежит за пределами слов и понятных уму формулировок. «Направление ума» – он определяет это так. Направление, которое рождается в пространстве, о котором в полиции говорить не принято: в неощутимой зоне, где вечность соединяется с природой человека. В истоке, где еще не сформировались логика, время и расстояния, а присутствуют только тишина и ощущения, которые могут эту тишину укрепить или окончательно разрушить.
Так вот, книги. В квартире Елены их не оказалось ни одной. Мертвый дом? Тимофей сказал бы так, но в целом две комнаты производили впечатление вполне обжитого пространства. Все по-женски аккуратно: все разложено по своим местам. Недорогая мебель, недорогие шторы. Обои, которые раскрашены вручную, – в каждой комнате в свой цвет. Девушка старалась содержать свою жизнь в порядке. И последние минуты ее тоже не выглядели хаосом. По крайней мере, из протокола, который составил Антонов после осмотра квартиры, было ясно,
