конца старая кровь прогнила.
Еще несколько хлестких выпадов, и Лайсве начала выдыхаться. Утерла пот. Снова атаковала. К сожалению, рассчитывать и сохранять силы ее никто не учил – не стоило вкладывать все в первые удары. Поединщик неловко увернулся, задев ее плечо. Выступила кровь.
Вот почему женщин к драке не допускали: вид их ран непереносим!
– Стойте! – выкрикнул Артас.
Его не услышали.
Лайсве замахнулась, поединщик контратаковал. Она словно предугадала его действия, вывернулась и выбила меч из рук.
– Я победила! – возликовала она, задорно взмахнув клинком над головой.
Перепрыгивая сразу через две ступени, Артас сбежал по лестнице и поспешил к дочери.
– Ты проиграла: поединок был до первой крови. – Вейас указал на потемневший лоскут рукава.
Лайсве уставилась на отца несчастным взглядом.
– Я проиграла, – повторила она осипшим голосом и уронила меч.
Артас протянул руку. С его губ почти сорвались уверения, что бой был великолепен и… Но Лайсве уже умчалась, не позволив даже осмотреть рану. Он ведь хотел как лучше!
– Чего это она? – недоумевал Вейас.
Артас отвесил ему подзатыльник.
– Думать иногда надо, прежде чем говорить, дурень!
Вейас потупил взор и потер ушибленное место.
– Весело у вас тут, – к ним подоспел Кейл и покрутил пальцем у виска. – Ты совсем рехнулся?
Наверное, так оно и было. Не мужское это занятие – детей воспитывать, особенно девочек. Что таилось у нее на уме? Теперь даже прочитать не выходило.
Артас кинул монету поединщику. Тот был белее простыни и клацал зубами. Думал, наверное, что его на ближайшей осине вздернут. Артас и вздернул бы, вот только чувствовал, что сам виноват.
Вейас убежал разыскивать Лайсве, а Артас и Кейл возвратились на балкон.
– Какой демон тебя в ребро ударил? – встревожился старый друг.
– Но Лайсве была хороша, согласись? – Сейчас Артас больше всего желал, чтобы его дочь родилась мальчиком.
– Для девчонки, – Кейл пожал плечами.
– Видел бы ты ее в святилище. Ветер даже мне так не отвечает. А когда я пытался успокоить ее во время помолвки, она, кажется, обернула мой дар против меня. Можешь себе представить?
– К чему ты клонишь? – У Кейла детей не было, и он явно не понимал, почему Артас бунтует против древних порядков.
– Ее дар мог бы служить на благо ордена гораздо лучше, если бы ей не пришлось так рано выходить замуж. Не в битвах, конечно, и не в храме, но в Круге судей или книжников. Я слышал, туда берут девушек с даром.
– Поверь, Артас, ты не захочешь такой участи для дочери, – печально ответил Кейл. – Неужели ее жених настолько тебе не по нраву? Какой у него дар?
– Оборотень. Шакал, – последнее слово Артас
