в Нордхейм и добыть демонов клык, если бы ты в меня верил. Думаешь, я не замечаю, что каждый раз, когда берусь за меч, ты уверен, что я проиграю? Не замечаю, как ты подкупаешь поединщиков и посланников из ордена, чтобы выбить мне легкое испытание? А может, у меня все получится и без поблажек, если ты дашь мне шанс!
Вейас последовал примеру Кейла и громко хлопнул дверью.
Отец сел рядом с Лайсве и принялся вынимать шпильки из ее волос, поглаживая и распуская пряди.
– Ты тоже меня осуждаешь? – в отчаянии спросил он.
Она коснулась его щеки. Морщины в уголках глаз и на лбу углубились – теперь точно пальцами не разгладить. В светлых волосах прибавилось седины.
– Вельва ушла?
Он кивнул.
– Я видела это… Нашу судьбу.
Отец нахмурился и забормотал что-то странное:
– Отражение? Быть не может. Ты ведь толком ничего не умеешь.
– И не научусь. От судьбы не убежишь, – Лайсве слабо улыбнулась.
– Нет, мы еще поборемся. Просто не будем следовать ей, и все. Заживем свободно, как захотим.
Ей на лицо что-то капнуло. Разве мог отец плакать? Как жаль, что она наговорила ему столько неприятных вещей сгоряча. Он был таким ранимым, еще хуже Вейаса.
– Заживем. Главное выжить, – подбодрила его Лайсве строчками из Кодекса.
Он вздохнул и слабо улыбнулся в ответ.
– Ты, должно быть, устала. Я отнесу тебя в святилище.
– Нет. Лучше в спальню.
Отец не настаивал.
Лайсве не могла уснуть. За окном шумел дождь.
Бродячие барды-рунопевцы именовали Белоземье краем голубых озер. Местные жители посмеивались над величавым прозвищем и про себя добавляли: «В котором три четверти года идет дождь, а еще одну – валит снег». Но они любили свою непогоду и заболоченные леса и не согласились бы променять их даже на зной и плодородный чернозем соседей-степняков из Заречья.
В эту ночь ветер бесновался особенно яростно, кричал, почти как отец накануне. Поймите меня! Успокойте! Но Лайсве отказывалась воспринимать его, как живого. Как бога. Лучше считать, что его нет вовсе, чем верить, что он ниспослал им такую жуткую участь.
Сомкнуть глаза удалось лишь за несколько часов до рассвета, когда дождь вконец стих. С первыми лучами солнца весь замок ожил и загудел, словно гигантский муравейник. Гости собирались в дорогу.
Лайсве оделась и пробралась в библиотеку – просторную светлую комнату на первом этаже, уставленную подпиравшими потолок стеллажами. Благо домочадцы были заняты, ведь ей совсем не хотелось слушать пересуды о вчерашних пророчествах. В толстенных фолиантах о демонах и истории ордена она надеялась отыскать что-нибудь о Нордхейме и вэсе, но хранившиеся там сведения были до ничтожного скудны. Ледяная пустыня была мертва и безжизненна. За последнюю тысячу лет туда никого не отправляли даже на испытания. То был край света, край всего, что известно
