девушка, – когда Светлая умирает, ее душу отправляют на перерождение вне очереди. Мы празднуем ее новую жизнь и благословляем на легкую и спокойную судьбу.Гады…
Мне обидно и противно в одно и тоже время. Я сжимаю ткань шорт и сдерживаюсь, чтобы не выругаться перед Светлой. Та лишь понимающе шепчет:
– Я знаю. Я тоже так думаю.
Ее слова дают мне свободу и из рта летят сотни проклятий. Даже не представляю, чтобы со мной сделают, если услышат. Мельком даже упоминаю Королевскую семью и, прежде чем что-то произнести, задумываюсь и выбираю самый добрый вариант из всех возможных. На всякий случай каждый раз оглядываюсь и в конце концов замолкаю.
Зелда посмеивается и добавляет:
– Полностью согласна с каждым словом, но иногда хотела дополнить выражениями погрубее.
Я вижу, как в ее глазах мелькают хитрые искры. Она подмигивает, а затем искры тускнеют. Зелда опускает голову и сжимает мою ладонь. Ее вторая рука растирает грудь, а плечи ползут вниз.
– Знаешь, – шепчет она, – если честно, то я врала всем долгие годы.
О чем она говорит?
Я стараюсь не шевелиться. Мой взгляд прожигает девушку, а мысли утихают. Уши ловят каждое новое слово Светлой, а сердце прекращает стучать.
– Мы сбежали, – уголки ее рта ползут вверх, – если честно, то все эти два года мы с сестрой врали, что наши жестокие родители продали нас. Мы сделали это, потому что другие Светлые рассказывают свои трагические истории о тяжелой судьбе, злых отцах, матерях и тетках.
В голове вспыхивает образ Линды. Ее бешеные глаза в нашей последней битве… Они навсегда застряли в моей памяти. Мне удается выбраться из воспоминаний только следуя за голосом Зелды. Она продолжает рассказывать:
– Моя семья большая. Нас было четырнадцать детей, а еще папа и мама. Они нас любили и пытались давать всё самое лучшее. Но еда нужна всегда, а значит, что с самого раннего детства мы усердно работали. Я бы даже сказала вкалывали.
Я вспоминаю работу на поле вместе с матерью. Усталость пробирает тебя до костей, тело не слушается, а спина ноет. Правая часть между лопаток никогда не давала мне покоя.
– В то время мы с Ерсэль впервые поняли тягости жизни. В Лунном Королевстве почти восемь месяцев холода, а потому часто я не чувствовала пальцы рук и ног, плакала, когда мороз кусал щеки и нос. Холод – это страшно, – шепчет девушка, а ее голос начинает гундосить, – работы никогда не убавлялось. Потому мы решились на сделку с торговцами девушками. Кейси нам помогла.
Кейси? Она знает эту надоедливую муху?
– Наверное ты думаешь, что это глупо, – усмехается Зелда, не давая мне вставить и слова, – но ты не видела зимы. Работа сжирает тебя, а смерть стоит за углом и упрямо выжидает. У тебя нет времени на правильный выбор. У тебя есть только желание выжить.
Я натягиваю улыбку, борясь с внутренними голосами. Я понимаю решение девушки, вижу ее боль и сожаления. Да и разве я могу судить ее за те испытания, которые мне никогда не приходилось
