и следить за чистотой зада высочайшей особы. Такая личность предпочитает уходить первой, да ещё и отомстить, по мере возможности, за недостаточное поклонение.
КАК ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ, ВЫСТУПАЕТ ЛИЧНОСТЬ С ГИПЕРТРОФИРОВАННЫМ «НАДО». Тут арена сплошных ограничений. Жизнь, как полоса препятствий, которые усложняются чем дальше, тем жёстче. У такой личности собственные желания схвачены за горло пудовым кулачищем внутреннего надсмотрщика.
Здесь о борьбе мотивов тоже говорить не стоит. Всё подчинено двум правилам: «Нельзя» и «Нельзя совсем». А лучший контролёр в такой ситуации, как писали в автобусах давнего детства – твоя совесть.
Кстати, при изучении головного мозга методом позитронно-эмиссионной томографии, исследователи нашли образование, в котором происходило возбуждение в случае, если испытуемого «мучила совесть». Ура! Казалось бы, центр совести найден. Теперь можно искусственно совесть моделировать и модулировать. И всё бы ничего, если бы этот же центр – миндалина, расположенная, к слову, в среднем мозгу и тесно связанная с префронтальным неокортексом, не отвечала за страх и тревогу.
Теперь нам становится совсем понятно, почему Оскар Уайльд определил совесть официальным названием трусости. Совесть – это страх быть отвергнутым обществом, потому личность с ведущей установкой «Надо» слепо следует за традициями, укладами, правилами. Правила, как относиться к детям, родителям и супругам, партнёрам, друзьям и врагам, имеют особое значение для таких личностей. Такой человек всегда знает, как надо, у него принципы и убеждения, он никогда ими не поступится и всегда будет им следовать. Он часто испытывает неловкость не только за себя, но и, как бы это нелепо ни звучало, за других. Испанский стыд – это его всё.
Часто смотрит в отражения витрин, но не чтобы собой полюбоваться, а чтобы исправить положение: осанку, торчащий воротник, «изувеченную» ветром причёску. В зеркало как в таковое смотреться не любит, ибо видит там только большой нос, неправильную форму ушей и атопически дерматитную кожу лица.
Уверен, что все за ним наблюдают и оценивают, и это не паранойя, это образ жизни, потому вынужден быть требовательным к себе. К окружающим тоже требователен, но часто стесняется им об этом сказать, чтобы о нем не подумали, чего плохого, и, как результат, просто молча осуждает.
Во взаимоотношениях очень сервисный, часто понимает, что собственная услужливость ему вредит, но природа сильнее. Готов быть удобным предметом мягкой мебели, сбегать за пивом, отдать рубаху, сдать за друга мочу на содержание психоактивных веществ.
Редкостный душнила. Словарный запас полон вопросов: «А что скажут соседи?», «Что подумают люди?», «Как тебе не стыдно?». Имеет в лексиконе пару диагностических наречий: «Правильно», «неправильно».
Если по случайности попадает в компании, то отсиживается в стороне, убеждая себя, что выполняет функцию наблюдателя. На самом деле боится проронить и слово, чтобы над ним не посмеялись, а если
