слез с коня, сел на пригорок и стал разматывать онучу. Лошадка Василисы тоже остановилась, сама же девушка пребывала в нерешительности. Ей было страшно от неизвестности. Что она сейчас увидит? Волчью лапу?
Но нет, нога была обычной, только слишком белой, Незагорелой. Еремей, казалось, сам на мгновение замер в нерешительности, потом показал подошву. Василиса ахнула. На подошве ноги был чёткий рисунок волка. Голова зверя с оскаленной пастью.
– Что это?
– Сам не знаю, – Еремей стал обуваться. Василиса ждала. Через какое-то время они вновь продолжили путь.
– Что я про себя знаю? Да, почти ничего. Знаю, что четырнадцать лет назад меня, младенца, принесла на руках неизвестная женщина. Кто она? Моя мать? Её никто не видел, не говорил с ней. Она ушла с волхвом. И пропала. Может быть, она умерла? Волхв молчит. Но я слышал, что в той стороне, между востоком и севером, – Еремей махнул рукой, показывая направление, – живёт племя людей, и они называют себя волками. Когда-нибудь я дойду до них.
Василиса и Еремей посмотрели в ту сторону. Леса, леса, леса тянулись к горизонту. Там, в неведомой дали неведомые тайны. Может быть, одну из них им удастся узнать.
– Тять, а мы будет птичек выпускать? – первой не выдержала Тиша.
– Будем, сейчас и пойдём, зови всех, – Ивар взял клетки и пошёл во двор.
Птичек было немного, по количеству людей в доме, и ещё одна, случайно попалась, оставили про запас. Во дворе собралась вся семья. Ивар доставал по одной и передавал сначала в жадные и нетерпеливые ручонки младших детей, потом в не менее жадные и нетерпеливые, но скрюченные от старости ручонки баушки, затем – старшим. Напоследок, двух красавцев щеглов оставил себе и жене.
– Айка, смотри не прижми сильно, а то удушишь. Легонечко.
– Ти… ти, – лепетал Айка, и так сжимал жаворонка пальцами, что было ясно, если не поторопиться, птичке будет конец.
Василиса задумчиво смотрела на свою синичку. Маленькая головка с чёрной шапочкой и белыми щёчками нервно вертелась из стороны в сторону. Василиса поднесла её к своим губам, а потом подбросила вверх. Без слов.
Тиша звонко закричала:
– Жаворонушки, летите!
Нам зима-то надоела
Много хлебушка поела!
Вы летите и несите
Весну красную, лето жаркое!
Все подхватили весёлые слова и выпустили птиц. Миг, и унеслись они на вольную-волюшку, а люди с улыбками смотрели вслед.
– Тять, а ещё одна осталась. Кто её будет выпускать?
В маленькой клетке сидел чиж. Ивар озадачено поглядел на него, действительно, кому его отдать?
– Тятенька, а можно я Хыле птичку отнесу?
Ивар долго молчал, задумчиво глядя на Тишу. Дружба с несчастной девочкой оказалась для него неожиданной. Ничего доброго от неё он не ожидал. Но и запретить – тоже не по-христиански.
– Можно, –
