Нутро говорило, что это именно тот, о ком я думал, а мои инстинкты никогда меня не подводили. И вообще-то технически это означало, что мне не следовало браться за это дело и подходить к нему даже на пушечный выстрел. Я был знаком с основными игроками и таил злость на обвиняемого.
Но «не следовало бы» и «не мог бы» означали совершенно разные вещи, и не всегда они сходились.
Клэр же увлеклась перечислением причин, почему мне следовало взяться за это дело, так, будто я мастерски пытался догнать «Скорую помощь», пока я не остановил ее, подняв руку.
– Расскажи мне об истце, – сказал я.
Забавно, как мой превосходный контроль над импульсивными желаниями работал во всех сферах моей жизни: с женщинами, с диетой, в спорте, эго, пока дело не дошло до одной семьи. Риггс ошибался. Не по части демонов. Их у меня было много. Но я прекрасно знал, куда они привели бы меня – к порогу этого человека.
– Надежная, заслуживающая доверия и приветливая. Мне показалось, что она на шопинге, а не в поиске адвоката. Это будет большое дело, – сказала Клэр, покраснев, наслаждаясь моим взглядом на нее. Я мысленно пообещал себе отыметь ее сегодня до беспамятства за такой страстный взгляд.
– Дай мне пять минут, – сказал я.
– Слушай, тут новый бирманский ресторанчик открывается в Сохо сегодня… – не договорила она, останавливаясь у самых дверей.
– Помни, Клэр. Никаких отношений за пределами работы, – ответил я, покачав головой.
– Что могу сказать? Я пыталась. – Она со вздохом взмахнула волосами.
Спустя десять минут я сидел напротив Аманды Гиспен, которая была дипломированным присяжным бухгалтером.
Клэр была права. Мисс Гиспен была идеальной жертвой. Если дело дойдет до слушаний, то присяжные, скорее всего, будут на ее стороне. Она была образованная, но без снисходительного взгляда, среднего возраста, с хорошей речью, была привлекательной, но не сексуальной, с головы до ног в одежде от St. John. Ее аккуратно высветленные волосы были заколоты назад, а во взгляде карих глаз отражался интеллект, а не злоба.
Когда я зашел в зал заседаний, где Клэр сказала ей подождать меня, она поднялась со своего места так, если бы я был судьей, и почтительно кивнула мне, выказывая уважение.
– Мистер Миллер, спасибо, что нашли для меня время, мне неудобно врываться так неожиданно, – сказала она.
Нет, ей не было неудобно. Она могла записаться на встречу. Тот факт, что она этого не сделала, а наивно верила, что я встречусь с ней, интриговал меня.
Я сидел напротив нее, развалившись на вращающемся кресле Wegner, которое стало моим разорением на прошлое Рождество. Неприличная роскошь постоянно присутствовала в моей жизни. У меня не было семьи, для которой я мог что-то покупать. Вращающееся кресло должно было оставаться в моем офисе. Но Клэр, которой очень нравилось хозяйничать и дергать за красные ниточки моего терпения, иногда укатывала кресло в зал заседаний и использовала его в знак нашей дружбы и близости. Все остальные знали, что им никогда не
