настоящей любви требуется и женщина соответствующая.
Жена на такие речи обиделась.
– По-твоему, – говорит, – я не настоящая баба?
– Не в том дело, – морщится Андрей Петрович и корит себя за то, что дурацкий с ней разговор затеял.
– Нет! Ты мне, пожалуйста, скажи прямо: не устраиваешь, мол, ты меня, не угодила?
– Да ты пойми, – увещевает он, – тут загадка: себя-то мы не знаем, кто мы такие? Может, пришельцы или нежить? А спастись только люди могут при помощи вот такой настоящей любви друг к другу. Для этого загадку эту надо разгадать. Вот ты, к примеру, кто ты?
– Жена твоя, глупенький, жена!
– Неет, не в том смысле, На Самом Деле, кто Ты?
– И на самом деле тоже самое, – улыбнулась она. – Совсем ты скоро у меня свихнешься. Меньше пить надо…
– А я вот не знаю, кто я такой на самом деле? Может, марсианин? Погляди, у меня глаза пустые или нет? – он придвинулся к ней и стал глядеть прямо в зрачки жены. Та даже отодвигаться стала.
– Да что с тобой? С чего они у тебя пустые? Очень даже наполненные, ты у меня умный, – погладила по щеке.
– Потому что у марсиан глаза пустые, – пояснил он задумчиво.
– Ты думаешь, есть настоящие пришельцы? – поинтересовалась жена.
– Да мы все, может, и есть самые настоящие. Пришли, только не помним себя, потом уйдем… Вот вспомнить бы, откуда мы взялись и зачем тут сидим пожизненно?
– Некоторые совсем “ниоткуда”, а “сидят” с очень даже большим удобством. Они хорошо знают “Зачем”. И за твой же счет устраиваются, пока ты раздумываешь…
– За мой счет не очень устроишься…
– Вот именно! А жаль! Могли бы не хуже других отбывать свой жизненный срок, как ты говоришь. А то, на тебе: пожизненное заключение, да еще и без удобств. Я так не хочу… Слава Богу, не чета “этим” – хорошо знаю, кто я и откуда?
– Что ты знаешь? Хотя тебе это и не надо… Стихия, прав ангел… Чем себя вообразишь такая и есть.
– Какой еще ангел?
– Алкоголический, милая, из пивной. Вот впустила бы меня вовнутрь, я бы там погулял и выяснил, какая ты, на самом деле.
– Иди, – охотно придвинулась она. – Ты знаешь, как я по тебе всегда скучаю… Можешь вообще там оставаться… – засмеялась грудным смехом.
– Да не туда. – с досадой отодвинулся, – в душу впусти меня, вот куда!
Она обиделась.
– Мне нечего от тебя скрывать! И пусть я – воображенье, твое, кстати. А и настоящая – я очень даже ничего!
– При чем тут скрывать? – отозвался он грустно.
– Нет! Ты всегда меня в чем-то подозревал…
Потом она уснула. Дышала негромко, но с силой, глубоко.
– Счастливая! – позавидовал ровному сопению молодой жены. – Здесь сладилась и шасть! К себе в уютные сновидения. Сама говорила, что ей никогда плохие сны не снятся. Одни только приятные. Неет! С такой не спасешься, – от этой мысли стало ему
