долгих и утомительных разъездов…
В сущности, периодическая печать, как и большинство явлений современной жизни, имеет свои хорошие и дурные стороны. Помню, когда я приехал в Сен-Кантен, чтобы арестовать Геомэ, он сказал мне:
– Если бы я на четверть часа раньше прочел «Пти журналы», вы уже не нашли бы меня здесь.
Не следует забывать, что организация полиции находится у нас в первобытном состоянии. Например, на целую Францию нет ни одного центрального пункта, куда доставлялись бы все сведения. Провинциальные суды нисколько не интересуются тем, что творится в Париже, и обратно.
Отсюда следует, что услуги, оказываемые прессой, несравненно важнее тех неприятностей, которые она причиняет. Для начальника сыскной полиции, если только он сумеет себя поставить, пресса может быть важной помощницей, хотя подчас она действительно невыносимо надоедлива.
Я знал чиновников, известных своим суровым ригоризмом и открыто афишировавших презрение к прессе, а между тем эти господа нередко приходили ко мне и говорили: «Милейший Горон, не будете ли вы так любезны поместить эту маленькую заметку в газетах?»
Итак, начальник сыскной полиции должен давать сведения прессе, конечно, осмотрительно, но без этого нельзя обойтись. Прибавлю также, что молчание и скрытность ни к чему не ведут, потому что если он будет молчать, то другие проболтаются: среди чиновников профессиональная тайна далеко не всегда охраняется.
Меня часто упрекали в том, что я слишком много даю сведений репортерам, по этому поводу я расскажу два довольно забавных анекдота. В одно прекрасное утро я был вызван к министру внутренних дел, который очень строго стал мне выговаривать за излишнюю болтливость прессы, не помню по какому поводу, кажется, в газетах был помещен очень подробный рассказ о преступлении Эйро и Габриэли Бомпари.
– Ах, господин министр, – ответил я, – я совершенно с вами согласен, что очень неприятно находиться в зависимости от более или менее точных заметок, которые журналистам заблагорассудится напечатать. Итак, если вы позволите, то с завтрашнего дня я объявлю всем им: господа, отныне вам незачем сюда являться. По приказанию господина министра внутренних дел мне формально запрещено давать вам какие бы то ни было сведения.
Министр засмеялся и, провожая меня до дверей, сказал:
– Хорошо, хорошо, мы поговорим об этом в другой раз.
Один из префектов полиции, человек выдающегося ума и больших дарований, занимавший высокий пост в политических сферах, так как был председателем Совета министров, однажды призвал меня к себе и сказал:
– Горон, я нахожу неудобным, чтобы справки давались в сыскном отделении, я желал бы, чтобы все исходило из моего кабинета.
Я поблагодарил префекта за то, что он избавляет меня от этой утомительной обязанности, и в тот же вечер оповестил об этом журналистов. Дня через два начальник опять меня вызвал:
– Милейший
