посмотрел на магистра жалобным взглядом, но Вульфи сделал вид, что не заметил бедолагу и лишь ускорил шаг. Старик долго плутал в казармах, не помня, как найти район нового вокзала. Проходя мимо какого-то кабака возле Сердечной площади, он чуть не попал под горячую руку напившихся забывай-воды рабочих с Угольной фабрики. Они были черны, как ночь, и только обезумевшие глаза и оскаленные белые улыбки выдавали в них людей.
Где-то в районе Старого Квартала, спускавшегося и сюда, на нижний ярус, ему пришлось дать большой крюк, потому что всё было перекрыто. Стояла охрана Культа, стража с полицией и устрашающие громады чёрных рыцарей – от них держалась подальше даже толпа любопытных. За их спинами пылали здания и в рупор раздавался уверенный голос, читавший строки из стихотворения Последнего Поэта, пытаясь перекричать забравшуюся на крышу женщину в чёрном, вопившую истошным голосом:
– Из-за вас, это всё из-за вас! Оно умирает! Сердце! Оно умирает! Слушайте меня, услышьте! Вас всех обманывают! Вас всех…
Но тут на крыше появились полицейские, и женщина, оглянувшись, оступилась и упала вниз, в пламя. Толпа охнула, раздался чей-то плач.
– Еретики, – прошипела тучная женщина и пошла прочь.
Вульфи почувствовал, что хватит уже потрясений на этот день, и пошёл вслед за ней к большому рынку, устало потащив ноги по площади, где остались лишь мусорные телеги да нищие, спавшие под «позорищем» – подиумами с запёкшейся кровью после предпраздничного наказания плетьми «провинившихся перед Сердцем».
В центре рынка стоял полуразрушенный каменный Колизей, оставшийся с древних времён. Бои и представления уже закончились, и гладиаторы вместе с актерами ужинали на расставленных перед зданием широких столах. Вокруг их объедков суетилась вся городская живность. За одним таким столом, сгорбившись над похлёбкой, сидел высокий стражник Ручи. А напротив него толстяк Блоп крепко обнимал рыбака. Тот поймал взгляд Вульфи, проходившего достаточно близко, чтобы узнать соседа, и испугался.
– Ну что, ты, кажется, всё понял? – спросил Ручи, допив из плошки остатки жидкости.
– Да, мы же теперь друзья, так? – ласково протянул толстяк и заглянул рыбаку в лицо. – Никто-никто не узнает о нашем маленьком деле?
Рыбак отвёл взгляд от Вульфи и робко кивнул. Ручи нахмурился и повернул голову туда, куда секунду назад смотрел его собеседник, но в свете факела только тени плясали в поднявшейся с земли сердечной пыли.
Вульфи вынырнул из-за бочек и исчез за шатрами старьёвщиков. Пробежав вдоль стены, он оказался в Переулке Слепых, но и там он не сбавил темпа. Виляя между бочек и ящиков, перепрыгивая через поваленные мешки с мусором, он добежал до канала. И только возле своей двери он остановился и перевёл дух. Присел на ступеньки, снял рюкзак и стал рыться в нём в поисках ключа. Но, вспомнив, он в ужасе повернулся к двери. Замка на ней не было.
– Что-то потеряли? – раздался над его головой тяжело дышащий хруст уже
