губ к моим.
Но это, конечно же, всё внутри меня.
В действительности:
– Дальше, Асия, – произносит он. – Что было дальше?
– Я попыталась его оттолкнуть. Но у меня не хватило сил. И я ударила его первым, до чего дотянулась, – отзываюсь. – Попалась… гантель, – каюсь и в этом.
Мои слова звучат жалким полушёпотом. Я сама их почти не разбираю. Не уверена, всё ли произношу вслух или же часть остаётся лишь в моих мыслях. Удары сердца грохочут в ушах куда громче, чем собственный голос. Как и пульс, бешено толкающийся по венам – почти пламя в моей крови, столь обжигающий. Сколько ни уговариваю себя запихнуть поглубже неуместные мысли и ассоциации, удаётся откровенно паршиво. Я едва соображаю. Всё в моей голове слишком запутывается.
– С этого места мы, пожалуй, попробуем иначе, – выносит вердикт услышанному мужчина.
Едва ли его голос слышится намного громче моего.
Или же у меня теперь и со слухом проблемы…
– Иначе?
– Да.
Не знаю, по какой причине, но он едва уловимо морщится. Отодвигается. Не очень далеко. Но всё же вполне существенно. А может, мне так кажется из-за резкого порыва ветра, проскользнувшего между нами неожиданно прохладным потоком, который вызывает новые мурашки по телу, ведь его ладони по-прежнему на мне, где и прежде. Как и моя ладонь, сжимающаяся поверх мужских пальцев. Так и не разжимаю. А ещё ловлю себя на мысли, что мне неожиданно нравится… чувствовать чужое тепло.
Я схожу с ума?
Определённо…
– Лучшая защита – не допустить нападения вовсе, – не сразу разбираю встречное, но честно пытаюсь усвоить, несмотря на то что вовсе не лекции ожидала. – Например, не оставаться с сомнительными личностями, особенно противоположного пола, наедине.
Невольно фыркаю и многозначительно смотрю на него, вскидывая подбородок.
– В таком случае мне стоит выселить тебя? – срывается с моих губ со смешком. – Не только из сада. Из дома тоже. Ну, или позвать подружек.
– У тебя нет подружек, – ухмыляется опекун. – И ко мне это не относится.
– Разве ты сам для меня не незнакомый мужчина, от которого не знаешь, чего ждать? – вопросительно выгибаю бровь.
– Значит, я буду твоим исключением, – хмыкает опекун. – Больше никто, Асия, – добавляет сурово.
Слишком уж сурово…
И почему мне в этом видится двойной смысл?
Ох уж это моё шальное воображение!
Снова ведь всё только в моих мыслях. В реальности нет ничего такого вовсе. Опекун продолжает:
– Самые уязвимые части тела, до которых ты сможешь дотянуться в числе первых с такого положения, – нос и глаза. Далее – подбородок. Удары в эту область могут легко вызвать перелом челюсти, так что в твоём случае не рекомендую, – опять усмехается.
– А другие части, с ними как?
Мужчина
