голова лошади торчала из окна здания. Губами животное пыталось дотянуться до небольшого деревца яблони, которое росло неподалеку. На ветках висели красно-зеленые плоды. Лошадь стала бить копытом, прося угощение. Этот звук я знала с детства, когда после занятий верхо́м, заводила коня в стойло и брала пакет с морковью. Особо хитрые лошади чувствовали это и дружно начинали бить копытами. Тренер быстро прерывала выступление, ругая меня, что дразню животных из-за своей медлительности.
«Лошадям нельзя стучать копытом, это портит их подковы, и наш пол в конюшне! – говорила женщина с белыми волосами, торчавшими в разные стороны из-под шлема. – Еще раз увижу, будешь менять здесь доски. Либо угощаешь всех, быстро и осторожно, либо незаметно кормишь Марса!» – так звали моего коня.
Я всегда выбирала второе. Не всех лошадей можно было угощать. Некоторые стояли на постое. Хозяева давали запрет на такие вольности. Их редко выводили на прогулки и уж точно не предоставляли на обучение детям. Я все не могла запомнить, кто же из двадцати скакунов под запретом на кормление и проще было угощать одного Марса. За работу, которую конь всегда выполнял на двести процентов, за меня и за себя.
Уроки верховой езды мне давались непросто. Сначала не понимала, как это не вставать на стремя, как держаться внутренней частью бедра и скакать рысью. Тело все время уводила вперед и несколько раз я чуть не слетала. Единственное, что получалось хорошо – это правильно держать поводья, за что тренер не жалела похвалы.
Я протянула сорванное яблоко лошади, через окно видно было только голову. Пока она хрустело угощением, я погладила коричневую голову с белым пятном на носу.
Неподалеку послышался хруст веток. Стоя в одном коротком полотенце, я запаниковала. На соседском участке и послышались другие звуки. Не испытывая судьбы, я побежала к дому, крепче держа полотенце. Лошадь снова начала бить копытом, как только заметила, что я отдаляюсь. Но на этот раз помочь я ей не могла.
В прихожей, открыв чемодан, я нащупала нужный пакет, где были чистые вещи. Бабушка спросила: «Как баня?» – и проводила меня до комнаты, которую с гордостью именовала моей.
«Баня у вас самая лучшая, настоящая!» – я не жалела похвалы, стараясь обрадовать старушку.
Небольшая спальня с периной, застеленной чистым бельем и накрахмаленной наволочкой на подушке. Рядом с ней стоял резной сундук. Изголовье кровати было у самого́ окна, а возле противоположной стены расположился старый деревянный шкаф. Я вспомнила, что была здесь раньше.
«Отец открыл шкаф и радостный достал духи в голубом флаконе. Он обрызгал сначала себя, а потом пустил струю в мою сторону. Тогда я не успела зажмуриться и почувствовала резь в глазах. Полились слезы. Бабушка умывала мне лицо над раковиной своей шершавой ладонью. Ее звали Анной».
«Я помню! – произнесла я вслух. На лице старушки показалась улыбка. Она расхохоталась и продолжила историю. Мы обе радовались общим воспоминаниям. – Анна, спасибо, что приняла меня без
