в прихожей, внутри которого помимо тяжеленных учебников и полупустых тетрадей лежали самопишущиеся «Живые души» и мой телефон из далекого будущего. Мои единственные напоминания о том, что здесь я временно и ради великой цели.
Когда в одно из утр я проснулся с чувством страдания, не слезающего с души, и осознал, что мне в очередной раз нужно идти в школу, вдруг стало ясно, что настал тот самый миг. Я быстро вынул телефон из кармана портфеля и открыл заветный плей-лист. Так я и думал. Меня вновь ожидала новая песня. На сей раз предстояло прослушать“Just Don’t Give a Fuck” Eminem’а.
Сходу сообразив, что мне стоит сменить скребущую на душе пластинку на не менее мрачную музыку, я нажал на кнопку воспроизведения и дернул кухонную ручку двери. Последнее, что я успел увидеть перед тем, как раствориться в пространстве, было бабушкино удивленное выражение лица. Судя по всему, в этот день я встал даже раньше обычного и пришел посмотреть на то, как идут её дела. В то время бабушка была измучена изнурительной готовкой. Но не из-за того, что ей представлялось сложным приготовить нам завтрак. Нет, вовсе нет. Просто срабатывала особенность того смутного времени, окутанного беспросветной Тьмой.
VIII
Мы строили семью заново. Мама быстро пришла в себя, как бы мерзко ни хотел обратного мой отец. Нам удалось вылезти из образовавшейся ямы. Разумеется, не без помощи всесильной бабушки. Однако не будем забегать вперёд. Сначала стоит рассказать о страданиях, через которые мы прошли.
Мало того, что с коллективом в школе у меня явно не заладилось, так мне ещё и недоставало самостоятельности. Если никому из моих сверстников не составляло труда одеться и выйти на улицу, чтобы погулять на большой перемене, то для меня эта процедура становилась целым испытанием. Я беспомощно бултыхался в раздевалке дольше всех, не зная, как правильно натянуть штаны и сапоги. Так как я всегда оставался очень задумчив, на пути к цели меня часто останавливали совершенно разные мысли, впечатляющие сознание. И потому процесс затягивался ещё дольше. Спасения я ждал только от бабушки, прибегавшей сразу же после нескольких первых уроков для того, чтобы вызволить меня из плена шнурков, лямок и подштанников.
Делать самостоятельно – то есть, своими руками – я толком ничего не умел – однако – всё сложилось так неспроста. С тех пор, как в раннем детстве я попал в больницу из-за какого-то кишечного расстройства, мама начала страдать обсессивно-компульсивным расстройством. Пугающие детские страдания произвели на неё неизгладимое впечатление, породив беспрерывную тревогу. Вполне могу её понять. Когда ребёнку нездоровится, старших всегда охватывает нескончаемый страх. Бабушка рассказывает, что после того, как мама побывала со мной в больнице, то вышла оттуда уже совершенно другим человеком. В том смысле, что теперь она намного больше заботилась о чистоте и, в особенности, беспокоилась из-за микробов, окружавших нас повсюду. По-видимому, по воле случая мы с мамой очутились
