без приятной поверхностности. В том, как он говорил и как наблюдал, чувствовалась определенная жесткость, но при этом он был неизменно вежлив и всегда заботился о чувствах собеседника. Поэтому, хотя я ощущала, что он проникает за маску профессионализма, которую я хотела создать, это не вызывало дискомфорта. Я чувствовала облегчение, когда выкладывала ему все начистоту. Как и в разговорах с Рейчел. И, конечно, он был прав. Все это – музей, экспонаты, магия прошлого, наука – имело значение не только для работы. Это было преображение, к которому я стремилась. Способ стать кем-то другим.
Прежде чем я успела сказать об этом, он продолжил:
– Знаете, Энн, после того как вы пришли сюда, я решил взглянуть на ваше резюме. Конечно, чтобы убедиться, что мы используем ваши навыки наилучшим образом. И я был очень удивлен. Вы пишете, что выросли в Уолла-Уолла?
– Да.
– Но при этом знаете шесть языков?
– Семь, – поправила я. – Хотя три из них – мертвые. Формально я читаю на латыни, древнегреческом и лигурийском диалекте тринадцатого века из Генуи. Я говорю на итальянском, немецком и неаполитанском. И, конечно, на английском.
– Тем не менее это примечательно.
– В Уолла-Уолла больше нечем было заняться, – ответила я, пожав плечами. – Кроме учебы. И работы.
Я привыкла приуменьшать то влияние, которое оказало на мою жизнь увлечение отца языками. Разбор давно забытых наречий и изучение их тайных знаков было нашим общим делом, только для нас двоих. Это никак не было связано с продвижением моей карьеры. Или его карьеры. И в такие моменты наша с ним любовь к языкам казалась мне секретом, который я стремилась сохранить для себя одной, как бы Патрик ни хотел выведать у меня этот секрет.
– И вы работали с Ричардом, не так ли?
Я никогда не слышала, чтобы кто-то называл моего консультанта по имени, и какое-то время силилась сообразить, кто такой Ричард. Но, конечно, Патрик читал мои документы и видел рекомендательное письмо Ричарда Линграфа.
– Я училась у него. Все четыре года.
– Я знал Ричарда когда-то, давным-давно. Когда я был аспирантом в Пенне, он занимался одной очень смелой работой в Принстоне. Вам повезло, что у вас был такой наставник, как Ричард. Такой любознательный и такой талантливый. – А потом, больше для себя, чем для меня, он сказал: – Я до сих пор удивляюсь, почему он пошел в Уитман-колледж. Какое странное место для него!
– Он всегда говорил, что ему нравится тамошняя погода.
– А, понятно, – произнес Патрик, отрывисто побарабанив пальцами по столу. – Я уверен, что отчасти это правда. – Немного подумав, он добавил: – Я не могу ничего вам гарантировать, Энн. Но если ваша работа будет столь хороша, как я ожидаю, то я не сомневаюсь – Клойстерс поможет вам попасть туда, где вы будете счастливы.
– Спасибо.
Я колебалась. На протяжении всего разговора Рейчел была рядом и слушала. Я хотела бы остановиться на этом, поблагодарить
