Ростова-на-Дону или даже дальше, и путь они держат не куда-нибудь, а в Краснодар.
Но не интерес пришельцев к Краснодару, и даже не то, что эти лысые все одинаковые, как братья-близнецы (то, что это подразделение, слаженное по типу армейского, было понятно сразу), а их средство и способ передвижения привлёк интерес искателей. Передвигались те на… «паруснике». Сухопутном.
Это было нечто среднее между трамваем и парусным кораблём. Стоявшее на широко расставленных в разные стороны авиационных шасси, по четыре с каждой стороны, «судно» передвигалось под самыми настоящими парусами! На носу «корабля» был установлен устрашающих размеров пулемёт на станке, который один из махновцев опознал как «Утёс» калибра 12,7 миллиметра. Количество лысых разведчики определили как: «не меньше тридцати рыл». Вооружены эти подозрительные гости были «автоматами, арбалетами, мечами и хрен знает чем ещё».
Махновцы заметили их ещё 18-го числа днём. Двигались лысые в направлении Кропоткина и, если бы не вставший тогда на несколько дней штиль, числа 21-22-го могли бы быть уже в Краснодаре. Наблюдателям штиль оказался очень на руку… вернее, на ногу, – педали-то крутить отсутствие ветра не мешает, а вот чудо-техника лысых без ветра – что любой мёртвый довоенный транспорт, стоит на месте…
На Сходе в Свободном решили послать товарищей в Октябрьский, Красный хутор и в Вольный. Махновцы уже были в курсе дела и обещали поставить в известность соседей. То, что эти лысые приедут со стороны Усть-Лаби́нска, было ясно как божий день, и потому под наблюдение решили взять именно это направление.
Свои базы в Краснодаре имели не все поселения Содружества, потому некоторые помещения использовались совместно, – в этой квартире, помимо свободненских, останавливались ещё и махновцы (искатели из деревни Махновки), реже – товарищи из Октябрьского. Оставленное в кладовке барахло никто не трогал, – это закон. После себя обычно оставляли что-нибудь из еды: сало, крупу, сухари, – это традиция.
Дом стоял на заросшем кустарником и утыканном ещё прошлогодними колючками пустыре, бывшем когда-то пригородным посёлком. После того как «Краснодарское море» – огромнейшее искусственное водохранилище – вышло из берегов, а точнее было выпущено из берегов при помощи одной из четырёх ударивших по Краснодару боеголовок, посёлок превратился сначала в болото, а после – в пустырь. Основная масса воды ушла расширяющимся клином на юг, лишь подтопив при этом Па́шковский, но встретившиеся здесь две взрывные волны (одна пришла со стороны аэропорта, другая со стороны разрушенной дамбы) превратили посёлок в сплошной пустырь с разбросанными по нему холмами из обломков зданий разной величины. От устоявших тогда при двойном ударе многоэтажек остались лишь редкие руины в один-два этажа высотой, две кирпичные пятиэтажки и этот вот девятиэтажный уродец, который даже спустя почти шестьдесят лет не собирался падать.
Дочитав главу, Витёк отложил книжку и, посмотрев
