проникнуться истинными чувствами и симпатиями? И я удивляюсь, как мне самой хватило такого незначительного срока, чтобы влюбиться в человека, изначально вообще раздражавшего меня. Я была достаточно дальновидной всегда, и в этот раз также не без понимания последствий делала то, что делала. Я опущу, простите, мистер Грот, подробности нашей с Антонио близости – они не имеют в сущности никакого значения для моего рассказа. Отмечу лишь одно: мы были первыми друг у друга.
Но так ли я представляла себе интимное таинство отношений между мужчиной и женщиной, того ли ждала от произошедшего?.. Мне кажется, что я вообще ничего не ждала, я просто хотела открыть для себя мир взрослых людей, тот, о котором безустанно шли разговоры между девочками-лидерами из нашей группы.
Как это ни странно, но никто ничего не заметил, и я сохранила случившееся втайне.
Антонио проводил меня обратно до танцевальной площадки, где играла уже предпоследняя песня, и мы так же безмолвно как встретились, так и разошлись по своим компаниям.
Что за мучительная и томительная последовала за этим ночь! Я без конца плакала в одеяло, стараясь изо всех сил скрыть сопли, слезы и всхлипывания от других. Я плакала о слишком раннем, торопливом конце своей детской жизни, неоправданных чувственных ощущениях и о глупом выборе такого неадекватного и странного партнера. Никак не могла я дать себе отчет, почему им стал именно этот чудоковатый и придурковатый тип. Ведь мне не хотелось того, что между нами произошло, настолько, чтобы отдаться первому встречному, кем он отчасти и явился. И я очень сильно жалела о не возможности повернуть время вспять. Я не хотела интима (такого интима) ни до, ни после случившегося. Но дело сделано, и ничего изменить нельзя. А самое страшное, что мне открылось тогда, – это была уверенность во всего лишь ежеминутном порыве для него. Хотя и мне самой он не был интересен ни как друг, ни как парень, но то, что я не нужна была ему ни в какой ипостаси, выворачивало меня от душевной боли наизнанку. Я понимала, что он не любит меня и не захочет продолжать общение. Да разве это не было очевидным изначально? За час, что мы провели в общей сложности вместе, он не спросил даже моего имени! Какая я дура, что позволила ему сделать это с собой! Он грубо использовал меня, не позаботившись ни коим образом даже о создании видимой влюбленности. Мои воздушные замки рухнули той ночью. Я допустила непоправимую ошибку, за которую предстояло нести тяжелое наказание в виде недоверия к мужчинам впредь.
Марчелла замолчала. Какие-то глубокие думы заволокли ее разум, и я не хотел вторгаться туда. Я ждал, пока она продолжит сама.
С тяжелым сердцем ждала я наступления утра, поскольку при свете дня, как мне казалось, я не смогла бы уже выглядеть такой, как прежде. Я полагала, что все заметят изменение во мне и обязательно потребуют объяснений, и отвертеться будет нереально. Но только Гайя, самая близкая мне и очень чуткая по натуре, уже в полдень, отведя меня в сторону, спросила:
– У вас вчера что-то было с Антонио?
