Катана для оргáна. Тоби Рински
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Катана для оргáна - Тоби Рински страница 12
– Благодаря мне, Чайковский вступил в интимную связь с Брамсом, которого он ненавидел.
– Я понимаю, что вы шутите, синьор Мокинелли, но не понимаю о чём.
– Какие могут быть шутки, – произнёс маэстро понизив голос, – я не мог допустить, чтобы мой духовой оркестр скучал, иначе бы они стали резаться в карты прямо во время игры. Поэтому я взял интермедию из Четвертой симфонии Чайковского, где сплошные фанфары, и совокупил её с адажио до мажор Брамса в четвертой части.
– Но… простите, насколько я помню, у Чайковского же фа минор!
– Именно! Получается совершенно умопомрачительная каденция. И главное, все вовлечены в процесс соития… Впрочем, это, наверное, не очень подходящая аллегория, – добавил он лукаво. – А вы чью-нибудь игру отметили?
– Не могу выделить кого-то одного, – осторожно высказался Роберто. – Впрочем, нет. Наверное, синьор Дженти. Я услышал в нём большого профессионала.
– Да, это так, – подтвердил Мокинелли. – Но я бы хотел обратить ваше внимание на основной язык, на котором вам придётся говорить с музыкантами во время исполнения – о движениях.
– О! Можете не продолжать! Я прекрасно понимаю и чувствую свою деревянную ограниченность в этом.
– Ну-ка поподробнее. Ничего, если я буду в это время жевать?
Роберто бы и сам насладился вкусом еды, тем более что за целый день он изрядно проголодался, но рассуждать о высоких материях с набитым ртом он не мог себе позволить. Поэтому он лишь отпил немного воды из стакана.
– Нас учили, что язык движений дирижёра – это не такие естественные для человека движения, как походка, работа рук или ног при занятии спортом или даже в танцах. Поэтому и не сложилось единого языка. Это раз. Но если каждый будет выражать музыкальную мысль своим собственным невербальным набором, то как же его поймут оркестранты, особенно в случае с приглашённым дирижёром?
– Вы не упомянули, что у каждого оркестранта тоже имеется свой собственный опыт восприятия дирижёров и выражения эмоций. И соответственно свои ожидания.
– Значит, музыканты и дирижёр уже до первой встречи должны иметь какое-то базовое общее понимание произведения, на основе которого можно уже далее спорить и договариваться о вариантах в интерпретации, если таковая вообще возможна – ведь композитор мог быть настолько однозначным, что исполнять его произведение по-другому – значит оскорбить его… или его память… Это два. Что остаётся? Остаётся лишь эмоция, которую я должен передать языком тела. А если у нас разный темперамент? Для исполнителя-холерика поднятая бровь всё равно, что окрик. А для флегматика хоть ты подпрыгни с поднятыми руками и сломай в воздухе палочку – он лишь чуть добавит громкости. Разве не так?
– Вы действительно пробовали так прыгать? – сыронизировал Мокинелли.
– Нет, это… метафора.
– Я уверен, что от меня