не Канарейкина. Канарейкина она, да, была до замужества. Мать у нее прекрасная женщина, дала девочке при рождении свою «красивую», по ее мнению, фамилию – Канарейкина. Так как у отца была менее приглядная и даже в какой-то мере, оскорбительная.
А вот отец назвал так, как хотелось ему – Аделиной, в честь прабабки, что в семнадцатом году прошлого столетия была женой комиссара. Но у родственницы была менее поэтичная фамилия Козлова, а мать маленькой Ады была категорически против такого сочетания. Так Аделина стала Канарейкиной, выбирать, как говорится, было не из чего.
Но что же случилось с бывшей Канарейкиной сейчас?
Атмосфера «Двух барашков»?
Страна?
Город, с которым связано слишком много воспоминаний? Нескладывающаяся личная жизнь? В то время, когда ее тело говорило, нет, кричало, что ему нужен мужчина. Нужен секс. Здоровый, выматывающий, полноценный, удовлетворяющий во всех планах: морально, эмоционально и физически.
Но кто признается в этом хотя бы сам себе открыто? Галич пока не дошла до такой стадии, чтобы кричать на каждом углу «Хочу секса!» или ходить с плакатом «Трахни меня».
Ада ушла гордо, медленно, красиво покачивая бедрами, стуча «лабутенами» по полу, но могла устроить и грандиозный скандал. Разнести это заведение общепита в стиле далеких нулевых в пух и прах, сровнять с землей перед лицом мировых рестораторов Геннадия Орехова и его «баранов».
Вопрос другой.
Могла, но почему не сделала?
Об Орехове никто не знает, о его «Двух барашках», даже о городе, где находится ресторан, мировые рестораторы не в курсе, им все равно, он им не мешает, им наплевать.
Как и Орехову на них.
Гена всегда делал что хотел, не спрашивая мнения и не требуя восхищения. Делал по большей части наперекор, вопреки чьему-то мнению. Упрямый был как баран.
– Diable, – Ада выругалась сквозь зубы, прикусила губу.
– Что, простите?
– Я не вам.
Водитель такси кивнул, но всю дорогу разглядывал пассажирку. Она так неожиданно ворвалась в его такси, едва только он успел высадить пассажиров у ресторана. Показала тысячную купюру, назвала адрес и велела ехать. Ничего не оставалось, как подчиниться, судя по взгляду, перечить было опасно.
Но когда ей позвонили, и она так красиво заговорила на незнакомом языке, водитель пропустил сигнал светофора и чуть не врезался в затормозившее впереди авто.
– Здравствуй, Барбара. Вот же черт! Здесь люди совсем не умеют водить, – Ада ругалась на французском, зная, что ее никто, кроме подруги, не понимает.
– Доброе утро, Ада.
– Кому утро, а кому нет.
– Я как ни позвоню, ты постоянно в дороге. Ты хоть когда-то отдыхаешь? Вообще – от мыслей, от работы, от всей этой суеты? Очень рекомендую сделать это.
Было слышно, как Барбара зевнула и наверняка сладко потянулась.
– Я хочу тебе напомнить, что у меня было всего два мужа, сама знаешь, чем это все закончилось. И нет большого
