особенного, – стараясь не обращать на слова собеседника внимания, ответил Шрам. – Только вот ночью, меня навещают мои прежние друзья. Ты ведь помнишь всех, кого отправил в подземелья Кроноса.
Мистер Рундо с недоверием посмотрел на мастера, который тихо добавил:
– Я же говорил, что не умею шутить.
В ответ, Кайот грустно улыбнулся, будто и вправду его обуревали мерзкие воспоминания прошлого.
– Что ж, пожалуй, мне пора, – кряхтя, Шрам встал из-за стола и, шаркая ногами, поплелся к выходу.
– Так просто встанешь и уйдешь? – удивился глава Отрешенных.
– Теперь это твоя проблема, решай ее сам, – крякнул мастер и покинул кабинет.
Оставшись наедине со своими мыслями, Кайот еще долго курил сигару, а затем, подойдя к книжному стеллажу, коснулся одной из книг и потянул ее к себе. Тишину нарушил скрип и треск скрытого механизма. Стеллаж медленно отъехал в сторону, открыв узкий коридор, ступеньки которого уходили куда-то вниз.
Мистер Рундо, взял со стола подсвечник, зажег свечи, приблизился к тайному ходу и исчез в темноте.
5
Восточная часть города, погрязшая в бесчисленных заводах и фабриках, чадила непередаваемым 'ароматом' труб и смрадом мусорных долин. Именно тут притаилась крохотная заброшенная колокольня, охраняющая границы городского кладбища. Случайные гости здешних мест обходили старый покосившийся забор, из-за которого выглядывали остроконечные грани фамильных склепов и крохотные плиты безымянных могил, стороной.
После того как по городу, лет шестьдесят назад, проплыла волна чумной эпидемии, люди считали, что кладбище источало не только смерть, но еще и ужасную заразу от которой нет спасения.
Мистер Форсберг расплатившись с возницей, подошел к большим арочным воротам, на которых красовалась призывная надпись: ' Мы будем ждать вас вечность'. Буквы давно выцвели, и среди покрытых мхом и почерневших от времени кирпичей, мерещились призрачным отголоском темного прошлого.
Возле входа толпилась целая толпа старух с широкими подносами.
– Купи упокоение! Купи упокоение! – верещали они противными дребезжащими голосами.
Шарахнувшись от излишне напористых торговок, только сейчас констебль вспомнил, что завтра состоится праздник Порока. В этот день в Прентвиле было принято дарить умершим песочные часы, в знак скорого окончания невероятных страданий, которые им уготовил Кронос.
– Возьми. Всего два суона, – прохрипела худая, сгорбленная старуха в длинном черном платке.
– Спасибо. Но мне это ни к чему, – придержав шляпу, инспектор учтиво раскланялся.
– Не зарекайся, – недовольно хмыкнула старуха. – У нас слишком много грехов, чтобы не обращать на них внимания. Нельзя забывать об этом, тем более в день Порока.
На лице древней, словно сама жизнь торговки, появилась беззубая улыбка – только один желтый пенек еще болтался в верхнем ряду.
Попятившись
