один примечательный факт – его наставник не был болтуном и с житейской непосредственностью, относился к подобным вещам.
– Разве у вас остались дела? – Ла Руфа пробил кашель, и лишь избавившись от напасти, он добавил: – Или вы решили покопаться в прошлом и оживить какую-нибудь таинственную забытую всеми легенду?
– Вовсе нет, – не согласился констебль. – Меня больше интересуют свежие факты. К примеру, вчерашняя смерть возницы, мистера Фрита…
– Ах да, ваш ночной визит, – припомнил Ла Руф. – Что же вас так озаботило в смерти этого несчастного? Насколько я помню, обстоятельства установлены… Причина: сердечный удар. Ни увечий, ни признаков отравления. Что же тогда?
– Мне трудно объяснить…все слишком сложно… – замешкался Джинкс, подбирая с пола бумаги.
– И все же? – не унимался Ла Руф. – Я прямо заинтригован, вашей настойчивостью. Осмелюсь предположить, что ваше внимание привлек какой-то весьма занимательный факт. Прошу вас не тяните…
Глаза старшего инспектора призывно сверкнули, словно у волка желающего настигнуть бедную жертву.
– Ну, я не уверен, смерть мистера Фрита не единственная… Насколько я могу судить по имеющимся фактам, этой ночью произошла еще одна странная трагедия, – произнес констебль и затих.
– И в чем же схожесть? – удивился Ла Руф. – Неужели вы нашли еще одно воронье перо? Или кто-то сообщил вам, о потусторонних обстоятельствах? Демоны? Оборотни? Или что-то другое?
– Не совсем так, – покачал головой Джинкс, продолжая сохранять некое напряжение. – Дело в том, – он немного замялся и повторил. – Дело в том, что эти смерти абсолютно не похожи. И на месте происшествия, я не обнаружил вороньего пера. Но…
– Но что-то вас смущает?
– Без сомнения, – согласился Джинкс. – И в смерти возницы на улице Откровений, и в смерти юного вора в квартале Отрешенных, действительно существует, какая-то неуловимая нить.
– Какая? Потустороннее возмездие?! – с нескрываемой иронии поинтересовался Ла Руф.
Констебль нехотя кивнул, и опустил взор.
Придерживая больную спину, старший инспектор медленно доковылял до стеллажа с толстыми папками и, достав с верхней полки одно из давно забытых дел, зашелестел страницами.
– Бывают случаи, друг мой, когда мы выдаем желаемое за действительное. В ночи часто мерещатся невероятные страхи, в которые мы с легкостью верим и принимаем за чистую монету. Вот пример… – перед лицом констебля возник карандашный набросок ужасного волка, ходящего на задних лапах. Его злобный оскал был чем-то нереальным и занимал практически треть всего рисунка. – Его считали напастью восточных лесов и ежедневно устраивали настоящие облавы на местные лощины. Говорили, что оборотень по приказу темных сил отгрызает головы несчастным крестьянам. И каждый, включая и меня, безоговорочно верили подобным слухам. А на деле, оказалось, что двое душегубов, специально нагоняли страх на здешние края. И оборотень оказался всего лишь шкурой убитого медведя с приделанной к ней головой волка. Обман.
