он. – Завтра нам предстоит стучаться вновь в закрытое сердце государя. С твоей помощью я чаю вселить в него надежду на успех важного предприятия.
Нингаль безразлично смотрела в широкую спину, желая только, чтобы маг скорее ушел. Укладываться в постель она не собиралась: в голове занимались мысли о королевской сокровищнице. Найти, проникнуть, осмотреть. Взять ли? Что брать? Возможно, сама ночь подскажет.
Маг покосился на отречённую, покачал головой. Глазные дуги вокруг зрачков завертелись, засияли неласковой магией. Нингаль почувствовала неладное: неужели он сделает это опять? Оставит её под властью магического сна? И не ошиблась. Тело обратилось в невесомость, вспорхнуло над полом, опрокинулось на мягкие подушки под тяжелый балдахин. Внутри Нингаль всё упало. Она даже не могла повернуть голову, чтобы уничтожить проклятого деда хотя бы взглядом. Кованные из серебристого металла ветви сплелись перед глазами решеткой темницы.
– Когда-нибудь ты оставишь старые привычки, – голос мага прозвучал рядом. – Заснешь сама. Пусть сон будет естественным. Приду с рассветом.
Дверь тихо хлопнула – отреченная осталась одна со своими мыслями и гневом. Ночь предвещала безнадежную вечность в неотступных попытках сорвать враждебные оковы. Какими силами бороться с этой тягостью? Чем ей, простому человеку, противостоять заклятию?
Сон сморил под утро, когда за окном запела первая утренняя птица. Несмелый полусвет пробился в окно, а ресницы Нингаль неспокойно подергивались на сомкнутых веках, предзнаменуя новые беды, предрекая поединок с другими силами.
***
Отчаянные крики порвали тишину за закрытыми створками. Нингаль вскочила, рефлекторно хватаясь за оружие, но нашла только воздух. С тех пор, как в её жизни появился белый маг, руки забыли прикосновение холодной бронзы. Она сжала кулаки и посмотрела на Бриса: тот прильнул к высокой оконной раме и наблюдал происходящее на улицах города, громко охая и восклицая что-то своё, маговское. Им овладело сильное возбуждение.
Нингаль выпрыгнула из кровати, ветром ринулась к окну. Оттолкнула мага и уставилась на ожившие Чёрные горы. Хребты разверзлись стремительной дымовой лавиной, что хлынула по городским венам какими-то тягучими бурями с мглистыми хвостами. Не звери и не птицы, неразборчивые силуэты сплошным потоком, кидающиеся на всё живое. Вот одна из черных теней отделилась от волны, выгнулась яростным змеем и накинулась на приникшую к дому големку. Закручиваясь смерчем, бестия иссушала тело, высасывая магию.
Никто не мог помочь: жители города в страхе разбегались, забыв про утреннюю суету. Каждый из них силился вернуться домой, туда, где ещё спали дразы под опекой защитной скорлупы. Кому-то повезло: змеёныши уже вовсю прислуживали, и хозяева со служками быстро забирались внутрь яиц, давая приют и тем, кто вовремя оказался рядом. Некоторые яйца выросли до больших размеров, занимая полностью узкие переулки, не позволяя прорваться другим бедолагам через образовавшуюся давку. Даже боевые маги, высыпавшие из придворцовых
