style="font-size:15px;"> Общественная манифестация под эгидой правителя Мерумоски проходила в городе каждый год, когда в Мире Ладони стоял высокий сезон. Нингаль не сумела до конца разобраться, что есть «высокий сезон» и как он зависит от соединения различных напластований магии с магнитными полями, геометрия столкновений которых влияет на погодные условия, но от массы сложных смыслов голова шла кругом. Поэтому главное, что она уяснила: ей повезло попасть в мир магии в высокий сезон и не оказаться сразу раздавленной тяжелой погодой. На вопрос, долго ли ждать худшей погоды, Брис пожал плечами и сказал что-то вроде «одному богу известно», а после как всегда буркнул своё, мол, не беспокойся, ведь «год подходит к концу, а высшие механизмы всё ещё благоволят».
Нингаль хмыкнула и взглянула на мага. Тот опирался на круглые поручни, посаженные на рельефные столбики – чёрные с белыми вкраплениями, напоминающие Нингаль обсидиан, из которого люди любят создавать украшения и ритуальные фигурки. Белый маг почти перевалился через них, перекрывая как бельмо стройный ряд оградки. А ограда эта ободом обнесла балкон центральной дворцовой башни, той самой – «кувшинной», как обозвала её Нингаль, – куда они с Брисом вломились без приглашения. Теперь же сюда их привел правитель. На два этажа ниже.
Мерумоска царственно стоял рядом. Пол под ним, да и сам воздух искрились радужным светом. Он вздымал руки – и небо над центральной площадью расслаивалось, рождая невероятные узоры, что пошли бы в сравнение только с ледяными рисунками на земле.
Несколько процессий плыли к площади по дорогам-лучам: от плотно застроенной периферии к просторному сердцу города. Откуда-то журчала неслыханная музыка, наполняющая улицы пьянящими звуками; толпы зевак пританцовывая жались к домам, выглядывали из распахнутых окон, свисали с крыш, с ахами заглядываясь на грандиозные шествия. В оживленной атмосфере главенствовали возбуждение и счастливые улыбки. Самые расторопные жители протискивались поближе к параду и кидали цветы под ноги идущих.
Семь дорог – семь процессий, отличных друг от друга. Восьмая дорога, самая короткая, ведущая во дворец, оставалась свободной. По ней потом пойдут особенные гости – на королевскую вечернюю трапезу.
– Видишь тех, дальних, мелких таких, в пестрых одеждах? – мальчишески зазвенел Брис над самым ухом. Нингаль отпрянула: как она не любила такие близкие вмешательства!
– Это карликовые великаны. Самый горделивый, упрямый, ворчливый и охочий до богатств народ. Никогда не заговаривай с ними про украшения и одежды! Иначе рискуешь провести долгие часы за их хвастовством! – Маг хохотнул и серьёзно добавил, что называть народец «карликовым» в присутствии оных опасно – можно напороться на суровый отпор, особенно если великан голоден.
– Они – потомки великих титанов, исполинов, скребущих макушками небеса. Уменьшился их рост, но не характер. Учти, если вдруг решишь размахивать перед ними своим преимуществом.
«Я и не собиралась…» – подумала Нингаль, присматриваясь к низкорослой
