макшинослужитель взялся за труд с особым рвением – теперь каждый должен за два дня выучить «Аспекты веры в информацию» объёмом в две сотни страниц и прийти в церкви и приходы, дабы с рвением доказать, что в их душах вера сильна, и способность обращаться с информацией не утеряна. Тех, кто ошибётся десять раз или не придет, ждёт одно-единственное наказания – обращение в тупого раба, который за два года погибнет от нечеловеческих условий работы.
– Ваше инфораршество, а когда вы начнёте отчистку районов вне «Круга Интеллекта»?
– Когда получу информацию, что тылы находятся в безопасности, Маритон УК-115, – Звучит ответ, полный холода и техничности. – Я не могу направить войска за город, зная, что там в любой момент может вспыхнуть восстание, и мы окажемся между молотом и наковальней. К тому же не пришли данные разведки. У меня нет желания во время рейда наткнуться на самодельный танк.
– Да, – соглашается парень, – такая безопасность полностью оправдана…
– Близостью к столице, – договаривает девушка, всё ещё смотрящая в широкое окно. – Ваше инфораршество, я никогда не была в столице. Рассказывают, что она прекрасна и красива.
На косых и обезображенных губах Легата промелькнул намёк на улыбку, после которого последовала чуть дрожащая от остатков человечности речь:
– Да, она действительно великолепна. Представьте себе огромный город из металла, камня и стекла, рождённый посреди пустоши. Но теперь там нет пустыни, ибо технологии превратили его в истинно цветущее и берущее за то, что раньше называли душой, место. Вы только помыслите о гигантских небоскрёбах в пятьдесят или сотню этажей, достающих до самих небес. Широкие площади, на которых люди десятками тысяч предаются молению великому Макшине. А соборы! – в полу бездушном говоре мелькает что-то от восхищения. – Вы бы видели тридцати этажные церкви и уходящие на десятки метров в глубину монастыри. И шпили в солнечные дни сияют серебром и золотом, озаряя местность и делая её воистину святой, блистающей от благословения Макшины. Люди там иные, совсем. Практически никто не держится за биологические глаза, нос рот и уши. Всё это практически у всех заменено на устройства из железа и проводов. Но это ещё не всё. Вы бы видели тамошний цирк – жонглёров с четырьмя руками, атлетов способных запросто древние люки от канализации гнуть, или людей, летающих на механических крыльях под куполом. Эх, вы бы видели город… видели бы его великолепие и славу.
– Скажите, а как вы дослужились до этого звания? – заинтересовалась судьбой ставленника Апостолов Анна. – Это же неимоверно трудно.
– Я согласен, это трудно, но неневозможно… слишком долгий путь, – девушка в голосе, в тембре речи, подловила ноту печали, потаённой скорби и древней боли, некогда задевшей Легата. – Знаете, очень давно я поклялся исправить ситуацию на родине. Столько боли, нищеты и упадничества, да и я сам жил в трущобах и ел насекомых с крысами. Мои шрамы, – голос Легата по-человечески дрогнул. –
