жаль, жаль, – затараторил шинкарь, – ну, смачнего пану, смачнего.
Иона уже перестал обращать на него внимание. Поужинав, он встал из-за стола и тут же рядом снова оказался старый жид.
– Прошу со мной, ясновельможный пан, я провожу вас в ваши покои.
Покоями оказалась маленькая затхлая комнатушка, с топчаном у стены, а у окна стоял небольшой стол, к которому был приставлен табурет. На столе горел масляный светильник.
– Лучшие комнаты только для ясновельможного пана, – протараторил жид и тут же скрылся за дверью.
Иона лег, не раздеваясь и тут же уснул.
– Повелитель!
Иона подскочил на топчане, как ужаленный.
– Скоро солнце взойдет, вам пора в дорогу.
– Что ж ты меня все время пугаешь? – обиженно произнес Иона.
– Простите, повелитель, но я же о вас забочусь. Впереди долгий путь, нужно торопиться.
– Да, да, ты прав, – согласился Иона и вышел из комнаты.
Корчмарь, словно и не спавший ночью, был уже рядом.
– Ваша лошадь заседлана, ясновельможный пан, изволите ли заплатить за постой и ужин? Пять грошей, всего пять грошей, пан.
Иона отсчитал нужную сумму и протянул шинкарю.
– О, благодарю вас, ясновельможный пан, всегда к вашим услугам, шчасливага шляху.
Получив деньги, корчмарь сразу же испарился. Иона вышел на улицу. У коновязи стоял оседланным его конь.
«В путь», – коротко сказал Иона, взобрался в седло и неспешно тронулся дальше.
Так он ехал целыми днями, останавливаясь на ночлег в корчмах, шинках и тавернах. Видел разных людей, говоривших на разных языках. Сам же, иногда, беседовал только с бесом, а при попытках путников заговорить с ним, отмалчивался, или ссылаясь на усталость, вежливо прощался, не дав завязаться разговору. Через двадцать дней своего путешествия он оказался в Карпатских горах. Иону поразили их величие и красота, ведь он никогда еще не был в горах.
– Повелитель!
– Да, – отвлекся от созерцания величественной картины Иона.
– Запоминайте эти места. На обратном пути именно здесь нужно будет оставить одного мальчика.
– Фома говорил про Стинку, так он гору называл, это здесь? – спросил Иона.
Они уже перемахнули через Ужокский перевал и ехали по дороге, вдоль довольно широкой, бурной реки, под названием Уж.
– Да, вот тот самый поворот, а дальше, в пяти верстах, та самая Стужица.
– Постой, он же меня отсюда увел, когда я был ребенком. Значит, тут мои родители, мой брат, – Иона натянул повод и остановил коня.
– Мне жаль это говорить, но их уже нет, ваших родителей, простите.
– Как нет, почему? – вскричал Иона.
– Разбойники напали, здесь их много в пещерах прячется.
– А когда это случилось?
