раздосадованная его ответом. – Полиции это не касается. Человеку не воспрещено кончать самоубийством.
– А как насчет Улава?
Она искоса посмотрела на него через стол.
– Бабушка очень злилась на папу. Потому и написала это письмо. Просит меня отыскать правду о семье и о том, что случилось в войну. Да и позднее тоже. Боюсь, бабушка знала что-то о САГА, а я не знаю, хочу ли это узнать.
Мадс встал, достал вино, налил два бокала.
– Почему ты рассказываешь мне об этом? – наконец спросил он.
– Потому что не могу действовать в одиночку!
Он сел напротив Саши.
– Что будешь делать?
Саша коротко сказала, что думает съездить в Блакстад, куда Веру поместили в семидесятые годы, и добыть там историю Вериной болезни.
– Ты на моей стороне? Поддержишь?
Мадс устало улыбнулся.
– Я не стану тебе мешать.
Саша не ответила, но почувствовала, как сердце сжалось от его тона. Он не очень-то хотел вникать во все это.
– Пойду лягу, – сказал он. – Да и тебе надо бы поспать.
На следующее утро, выйдя из своего домика, она спустилась к морю и зашагала вдоль берега. По «бараньим лбам» выбралась на заросшую тропинку за врезанной в склон аудиторией, сооруженной по проекту архитектурного бюро «Снёхетта» в честь 25-летия САГА, а затем через рощицу вышла к бухточке с причалом и лодочным сараем.
Роскошных привычек у Саши было немного. Если вдуматься, только одна, «Рива Акварама», итальянская модель 1968 года из темного красного дерева, гоночная моторка, шикарная, как ей казалось, по-нуворишски роскошная, совершенно не под стать обычной Сашиной скромности. Так или иначе, она любила свою лодку. Часто приходила сюда зимой, просто чтобы ощутить под ладонью полированное дерево и изящную, совершенную форму корпуса, а как только в воздухе возникало предчувствие весны, сразу вызывала специалиста по деревянным лодкам, чтобы он привел судно в порядок и спустил на воду из лодочного сарая на южном мысу. Если бы мастера Возрождения проектировали лодки, думала Саша, у них наверняка бы получилась «Акварама».
Когда она спустилась к причалу, там стоял Улав, разговаривал с садовником, который помогал перенести канистры в его моторку.
Саша, если могла выбирать, всегда предпочитала морской путь – и на восток, в центр, и на юг, на Несодден, и на запад, к устью фьорда, где располагалось заведение, куда в начале семидесятых поместили Веру. Конечно, на ее мейл Блакстадская лечебница ответила отнюдь не дружелюбно, но большей частью при встрече лицом к лицу все легко улаживается.
– Рано ты в этом году спускаешь «Риву» на воду! – воскликнул Улав. – Я бы сказал, даже слишком рано. Куда собираешься?
Саша пожала плечами:
– Просто покататься.
Она шагнула в лодку. Сесть в кремовое кожаное кресло и включить зажигание – прямо как в спортивной машине. Кстати, сравнение удачное, на лодке стояли два двенадцатицилиндровых мотора «ламборгини». Задним
