рассказали, что Антона достали последним, состояние его было совершенно безнадежным, санавиацией его все-таки оправили в область, а потом мать забрала его тело в родной город.
– Я…хочу… с ней… поговорить…., – голос Майи был чуть слышным, шелестел.
– Пожалуйста, – сказала мама мягко, – Не надо… Его мама хочет сейчас отстраниться от всех нас…Чтобы ей ничто не напоминало… Может быть, она считает, что в эти штольни Антон пошел не сам, его уговорили, те кто был с ним рядом.
Майе стоило закрыть глаза, как она представила себе мать Антона. Маленькую женщину с такими волшебными глазами. Ни у кого больше Майя подобных не видела. Она знала, что у матери Антона в жизни оставалось только одно – сын. А теперь она сделалась самой нищей из всех нищих. Как Иов.
Отец уехал – ему нужно было возвращаться на работу. Мама вывозила Майю в больничный сад, катала в инвалидном кресле по дорожкам.
– Я могу сама, – говорила девушка.
– Давай, ты сначала окрепнешь… Наберись сил. Тебе больше нельзя падать.
– Я не представляю, как я приду в институт, а там нет Антона.
– А ты туда не вернешься, – сказала мама. Тон у нее был странный, она то ли просила, то ли обмолвилась, как об уже решенном, – Никакой геологии больше, никаких подземных приключений. Хватит. Мы тебя чуть не потеряли… Да, я понимаю, что учиться тебе осталось один год. Наплевать.. на все амбиции, на все прочее. Окончишь какое-нибудь медицинское училище. Или педагогическое. Работа есть всегда и везде. Будешь рядом с нами. Мы не сможем жить без тебя. Когда ты окрепнешь, я увезу тебя домой.
– Я поеду к бабушке Анастасии, – сказала Майя.
– Что? – мама будто не расслышала, а потом повторила как о невозможном, – Что ты хочешь?
– Если Антона больше нет, я поеду к бабушке Анастасии, – повторила Майя, – И не нужно отговаривать меня. Это не поможет.
**
Месяц спустя, мама посадила Майю в поезд. Врачи удивлялись – молодежь обычно легче восстанавливается после травм. Майя же выглядела так, будто ее гложет тяжелая болезнь, и еще неизвестно, чем кончится дело. Одни глаза остались.
Девушка не знала, сколько раз за это время ругались ее отец и мать.
– Зачем ты сказала ей, что парень умер? – в сотый раз спрашивал отец, – Мы же этого не знаем наверняка, мы же даже не связывались с его родными.
– Потому что, если он жив, – яростно отвечала мама, – Он снова затащит Майку в какую-нибудь яму, в какую-нибудь беду, и оттуда она уже не выберется.
– А если он остался инвалидом?
– И в этом случае – тоже! Наша девочка поправится, станет прежней, но ты знаешь, какая у нее совесть… Она будет до конца жизни привязана к этому парню, станет горшки из-под него выносить…
– Ты что, не видишь, как она сейчас мучается?
– Это пройдет. Это как бинт с раны оторвать одним движением. Очень больно, но потом боль стихает. А ты
