мы повели такие речи:
– Абрам Федорович, у нас в школе только два учителя-мужчины. И весь класс хочет, чтобы на нашей фотографии они были. Мы же только представители, выражающие желание всех ребят. Просим не отказывать нам.
И уговорили. Чтобы он не передумал и не увильнул, мы с Ленкой взяли его с двух сторон под руки и таким образом привели в библиотеку. Увидев это, одноклассники вместе с Григорием Наумычем грохнули от смеха. Абрам Федорович было дернулся, но мы держали крепко. Так и вышли на фотографии с ним в обнимку. Григорий Наумыч смеялся, когда получили фотографии.
Нередко весело проходили уроки немецкого языка. Немка была строга к форме одежды и не допускала в класс даже тех, кто приходил с голыми руками. А тут, как нарочно, немецкий поставили после физкультуры. И, конечно, ученики являлись не в лучшем виде, ссылаясь на то, что не было времени одеться как следует. Бывало, что заявлялись с одеждой под мышкой. Такие нарушители на потеху остальным немедленно выставлялись из класса. А однажды кто-то принес и распылил рогоз, «парашютики» которого летали по помещению, забиваясь в нос и вызывая чихание. Немка велела открыть окна для проветривания, но получилось еще хуже – ворвавшийся ветер поднял с пола и уже упавшие «парашютики». Вот такие были «хенде хох»!
По русскому языку на смену Ксении Романовне (кстати, ставшей позднее депутатом) пришла новая учительница, которая навела порядок. Выяснив, что у некоторых учеников низкий уровень знаний, она, чтобы подтянуть их, организовала дополнительные занятия, пригласив возрастную преподавательницу. Та обладала грубоватыми манерами и мужским голосом, но дело свое знала хорошо. От нее, кстати, пошло выражение «тьма египетская в баночке». А главное, она знала складные «запоминалки» правил. Например, личные местоимения «я – ты, мы – вы, он – она, оно – они» или же «некто – нечто, некий – некоторый, кто-то – что-то, какой-то – чей-то, кто-либо – что-либо, несколько», которые запомнились на всю жизнь.
Физкультура проходила довольно гладко. После общей разминки отрабатывали упражнения на шведской стенке или же на гимнастических снарядах, например, на брусьях. Формой на уроках физкультуры были трусы и майка у ребят и шаровары и майка – у девчат. Правда, зимой утеплялись. А вот со спортивной обувью дела обстояли неважно, поэтому обувались кто во что горазд. У меня были белые с синей окантовкой туфельки на резиновой подошве. Белую часть я натирала зубным порошком.
Так же гладко и организованно проходили уроки математики, которые давал наш классный руководитель Григорий Наумович, всегда прямой и собранный. Позднее мы узнали, что у него был искусственный глаз. Григория Наумовича мы любили, некоторые даже обожали, за доброжелательность, спокойное ровное поведение и внимание к ученикам.
На большой перемене играли в «ручеек». Стоя по два в ряд, создавали коридор, по которому пробирался водящий, он выбирал себе пару, а оставшийся без нее становился водящим. Дед Азар, с трудом пролезая в коридор, старался выбрать меня, что мне совсем не улыбалось. Поэтому я хитрила – Азару всучала руку моего партнера, а сама становилась водящей.
Когда
